Небесные врата

Новая книга Наталии Денисенко. Книга о любви и волшебстве запредельной Руси, о предках наших и богах.

Денисенко Наталия

Глава I

Я долго кралась по лесу вслед за удаляющимися огнями. Страх ночи отступал перед желанием увидеть, узнать, что происходит в мире взрослых в один из самых таинственных праздников. Всё моё внимание было там, среди огней, а они всё двигались и двигались вперёд.

Эти детские переживания колыхались сейчас в моём сердце подобно пламени свечи, а отсветы рождали тревогу и предвкушение удивительных событий. Тогда, будучи двенадцатилетней девочкой, я решила просле-дить за сёстрами в ночь на Купаладу*, но то, что я увидела, было гораздо важнее обряда.

*Купалада — праздник в день летнего равноденствия.

Сёстры всё углублялись в лес, неся с собой свечи, то и дело перешёптываясь и смеясь. Я стала отставать, как, вдруг, боковым зрением я заметила слева между деревьями голубоватый отсвет. Я повернула туда и застыла на месте: бледно-голубая фигурка прекрасной девы парила над землёй. Тонкое вуалевое платье стелилось вокруг, перетекая в туман. В длинных с косами волосах сверкали капли влаги. Я боялась пошевелиться. Ужас нереальности такого видения крепко держал меня за горло, я не могла даже пикнуть.

Девушка как будто не видела меня: застыв не на долго в воздухе возле берёз, она двинулась в сторону древнего  ясеня и исчезла. Я тут же обрела голос и, закричав «ма-ма!», бросилась домой.

Паутинка – память окутала меня и сознание вернулось в тот день, когда я набравшись храбрости вновь пошла в лес, к тому самому ясеню. Неизведанное манило с невероятной силой и звало, тянуло в свои тайны, вкусив которые становишься совсем другим, а то, что манило становится твоей кровью, тканью мышц, твоими нервными окончаниями, переживаниями, навязчивыми мыслями и безумными идеями.

Вот и священный ясень! Могучий серебристый ствол, казалось, подпирает небо. Крона – раскинутый шатёр – дом для многих лесных птиц. Друиды верят в то, что ясень достался нам в подарок из мира эльфов, как дерево, обладающее волшебством. Ведуны, делают из его ветвей могущественные посохи, обладающие особой силой.

Я обошла великана и села в его тени на ковёр изо мха. Солнце царило в вышине – был полдень. Я сразу почувствовала себя очень сонной и задремала.
Я вновь кралась за удивительным светом между стволами деревьев. Всё глубже и глубже в самую чащу. И вдруг, медведь! Я испугалась, но он обернулся на меня и посмотрел пронизывающими синими глазами. Я почувствовала, что могу его погладить, что он меня не тронет и протянула руку, но всё исчезло – я проснулась и  поспешила домой.

Через несколько дней я снова оказалась на том же месте и, уснув, опять увидела царя леса, на этот раз он был в образе величественного быка. Он как бы звал меня за собой. Я пошла за ним. Мы долго пробирались через высокий густой ельник и, наконец, вышли к невероятно голубой горе. Синие незнакомые цветы густым ковром украшали предгорье, а искрящиеся на солнце камни отражали небосвод. Бык повёл меня меж камней в расщелину. Мы шли и шли по узкой тропинке, зажатой валунами. И вот, наконец, камни кончились и мы вышли на удивительную местность! Это был целый город  из маленьких домишек с соломенными крышами и восхитительными садиками! Я ошеломлённо оглянулась на моего спутника, вместо него рядом со мной стоял сильный и прекрасный светловолосый юноша. Мы пошли между домами по песчаной дорожке. Мой проводник обнял и пожал руку седому доброжелательному старичку в белой рубахе с кушаком. От их теплого приветствия откуда ни возьмись запорхали бабочки. Я поймала в воздухе ленту, что нёс теплый ветерок и рассмеялась. Тут же заиграла весёлая музыка и я закружилась в порыве детского счастья с бабочками, с ветром, с солнцем и … проснулась.
В руках осталась лента – белая с голубым орнаментом, как доказательство существования солнечного города.

Детство закружило меня, отвлекло, качая на качелях безмятежности, лишь лента годами хранила в себе секрет моего путешествия с быком-юношей. Знала, что когда-нибудь я отправлюсь туда снова.

Глава II

Пламя свечи колыхнулось и страницы памяти зашелестели вновь…
Мне восемнадцать и мы с подругами идём на большой праздник в храм – лес. На мне белое платье изо льна. Я вышивала его не один месяц! Волосы, как и у всех дев, рассыпаны свободно до бедер. На голове волшебный венок из вербены. Девицы испокон веков надевали такой в эту единственную такую священную ночь , дабы увидеть вещий сон о суженом.

Это наш первый Купалада-хоровод. Вот и большая поляна. Все собрались, заиграла обрядовая музыка, мы запели и, взявшись за руки пошли по кругу, ощущая всеобщее братство, наше единство, взаимопонимание и равновесие всего и вся на земле. Мы двигались вокруг огромного костра, словно планеты вокруг солнца, сначала медленно, потом всё быстрее, быстрее. Праздник только набирал обороты. И вот, настало время прыгать через огонь. Страшно и безумно смело! Я думала, вспыхну, но лишь перескочила через язычки пламени во тьму. Меня сразу подхватили и направили к тем, кто уже совершил прыжок. Старые болезни сгорали в искрах костра, дурные мысли и поступки, костёр – очищение и экзамен на прочность, старое вместе с тем отмирало, а новое вот-вот должно было родиться. Теперь нужна была вода. Мы взялись за руки и с песнями двинулись к реке. Было очень празднично: везде развевались шёлковые ленты, горели огни, а у реки было столько свечей, сколько звёзд на небе!

Каждая частичка воздуха была наполнена волнением и страстью! Юноши отделились от нас, ушли по течению реки, чтобы словить венки, а мы с тем же протяжным пением стали заходить в студёную воду. Река остужала наши разгоряченные головы, освобождая от жара костра. И вот, мы с подругами уже по пояс в воде. Я сняла с головы венок и также, как и мои девы, отпустила его плыть по течению. Веночек поплыл вместе с другими, покачиваясь в отражении млечного пути навстречу переменам в моей жизни.

Назад шли окрылённые надеждой. Мила, моя подружка, как и все мы, мечтала выйти замуж, и у неё уже был её Соловей, как она игриво его называла. Чернобровый, курчавый парень с белоснежной кожей и румянцем на щеках. Жгучий, весёлый, он уже год не пропускал мимо нашу Миланью. Родители их дружили родами и заранее было понятно, какое будущее ждало Милашу и Ярослава. Ждали только дня его совершеннолетия, когда он сможет доказать перед Советом Старейшин, что стал мужчиной. Мы, конечно, завидовали Миле и тоже мечтали, но о своём.

Веселина, другая моя подруга, ещё не знала своего жениха и строила глазки всем парням, боясь, что кому-нибудь не по нраву придётся, и именно тому, кто жениться надумает. Личиком она была попроще, но зато такая заводная! С ней не соскучаешься!

Ладушка, сестрица моя, была ещё совсем юна, ещё под покровительством Весты училась готовить, шить, мастерить по-женски, но,  хоть и молода, да взяли мы её в эту ночь с собой, уж больно просилась, молила.

Пока мы шли по тропинке, озаренные полной тяжелой луной, мечтая о женихах, поймавших наши веночки, слыша в отдалении визг и хохот пробегающих пар, мне показалось, что я видала во тьме леса идущего вровень с нами человека.
— Там кто-то движется, — настороженно сообщила я девушкам.
— Где? Я не вижу! – Лада стала всматриваться во тьму, но никого не заметила.
— Рада, тебе мерещится. Пойдём скорее! – засмеялась Веселинка, и схватив меня за руку, побежала вперед.
— Весёла, стой! – закричали позади какие-то парнишки и мы рассмеявшись ещё быстрее помчались прочь. Казалось, сама тьма гонется за нами, а нам щекотно! Лада первая добежала до дома, наверное, потому, что ей, действительно, было страшно. Я видела её удаляющийся силуэт, мелькающий уже около дома. Миланья узнала сладкий голос своего возлюбленного и ноги её то и дело стали спотыкаться и цепляться за траву и камни, пока она совсем не отстала. Веселина смешила меня до слёз так, что не было сил бежать. И вот нас настигли. Весёлу обнял кто-то здоровый и лохматый, я услышала, как она засмеялась ещё шибче. Я не хотела той же участи и, собрав все силы, рванула в сторону леса, решив пробраться по краю под защитой деревьев, мой рывок только всё ухудшил. Я стремглав налетела на корень, споткнулась и полетела куда-то в траву. Упав, перевернулась и с ужасом увидала над собой склонённую фигуру. Мужчина стал приближаться ко мне  и нежный травяной аромат застал меня врасплох. Я никак не могла разглядеть его и лежала в оцепенении, растерявшись. Он коснулся меня губами и я ожила, я оттолкнула его со всех сил и бросилась наутёк.

Дома я не могла уснуть, как будто какая-то странная птица проснулась внутри меня и хочет лететь. Я всю ночь вертелась и только солнце первыми лучами окутало меня и успокоило, убаюкало своей материнской любовью.

На следующий день мы с девчатами работали в поле и разговорившись решили, что вчерашняя ночь была для нас волшебной и понесёт за собой судьбоносные события.
— Девчата, наконец-то он меня поцеловал! – хвасталась Миланья, вспоминая своего соловушку Ярослава.
– Мне показалось, что все звезды посыпались с небес! Я так его люблю!
— Милаша, ты такая счастливая, мы так рады! — воскликнула обнимая её я.
— А я так шибко бежала, аж пятку содрала! – хныкала сестрёнка.
— Весёла, а что там за верзила тебя схватил и что было то? – загалдели все мы, кинувшись к подруге. В её глазах засверкали бешеные огоньки.
— Это ж Колька из Осинки! Жениться хочет!
— О-о-о!!!
— Вот, вот! Буду первая!
Все знали, что «первая», значит, замужняя жена! Никто не завидовал, просто приятно, подруги взрослеют, значит и ты скоро и у тебя жизнь изменится, всё будет по-новому.
— А тебя, Рада, кто-то, признайся, тоже поймал, а? – не унималась Веселина.
— Поймал. — раскраснелась я. Мне страшно захотелось всё оставить себе: свои волнения, птицу, что затаилась в груди, страхи и надежду на счастье, но подруги были беспощадны:
— Кто? Поцеловал? Что было? Признавайся сейчас же! — кричали они наперегонки.
— Да я ж ничего не знаю — ни его, ни его имени. Ничего не было, просто поцелуй…
— Ха, «просто поцелуй»!  — застрекотала Весёла,
— А  краской залилась.
— Ага, и личико такое мечтательное сделалось! — засмеялась Мила.
— Так ты не знаешь, кто он? — расстроилась Ладушка.
— Ну мы знаем точно, что это ни Коля, ни Ярослав, а больше красавцев у нас поблизости нет. Может быть кто-то из далече? — предположила Мила.
— Не знаю.- вздохнула я, уловив аромат зацветающей полыни и горечь возможной потери наполнила моё сердце. «Вдруг я этого никогда не узнаю?!»-пронеслось в голове.
— Не грусти, Рада, всё скоро станет ясно. — заключила Миланья, обнимая меня за плечи.
— Смотри, что я для тебя смастерила! — Мила развязала на своем поясе лакомник и протянула мне удивительной красоты браслет из бисера. На нём среди маленьких розочек красовалась лазуревого цвета звезда матушки Лады.
— Ах! — только и вымолвили мы все.
— Благодарю, Милашечка! — я кинулась целовать её и скорее примерила браслет.
— Как раз впору! — воскликнула я.
Целый год потом одевая этот великолепный подарок я вспоминала тот поцелуй на краю леса, аромат доносившийся толи с лугов волшебной ночи, толи от таинственного незнакомца.

Как-то через год я, гуляя в лесу с грустными песнями, вышла на земляничную поляну. Ягоды приглашали меня и манили и звали их отведать. Опустившись на колени я собрала пригоршню и насыпала в рот. Земляника — ягода всех ягод, одарила меня вкусом летних цветов и ароматом горячей неги. Откинувшись на берёзку я задремала. Сон окутал меня туманом и унёс в облака. Я была рядом с Ним! С тем прекрасным юношей из моего детства. Сны, которые вспоминались, как явь, и которые заставляли мечтать…
Вот мы идём куда-то по длинному коридору, он держит меня за руку. Он такой восхитительно мужественный, статный! В русые волосы вплетены красные и синие нити. Одежда белая, расшитая золотыми узорами.
— Как тебя зовут? — торопливо, боясь, что сон закончится, спрашиваю я.
— Велес. — он останавливается и улыбается. Мы смотрим друг другу в глаза, и я чувствую, как души наши переплетаются, как вьюнки, сливаются воедино. Меня озаряет воспоминание — мы знаем друг друга очень давно, много жизней, много раз, и я вижу, он тоже знает это!
— Скажи, этот сон — явь? — спрашиваю я.
Он задумался, прищурил глаза и ответил:
— Этот сон такой же сон, как и твоя явь.
— Боже! — воскликнула я, поражённая истинностью его слов.
— Велес, а ты мог бы появиться в моей жизни?
— Разве я еще не в ней? — спросил он лукаво, всё ещё продолжа я держать меня за руку.
— Я говорю про мою простую жизнь…там. — поправила я себя.
— В твоём мире я буду выглядеть по-другому, также, как и ты сейчас выглядишь иначе. Ты скорее всего не узнаешь меня там, милая Рада. Не сможешь полюбить.
— А каким ты будешь, как мне тебя узнать?
— Этого я не знаю. Уверен в одном: я, как и ты, уже живу в твоём мире и ищу тебя.

Мы, наконец, миновали коридор и вышли из огромной горы прямо в Солнечный город. С детства я не забыла, сколько здесь света! Он везде: потоками льётся с небес, отражаясь в озерах, ручьях, поблёскивая в золотых колокольчиках среди ветвей, играет разноцветной керамикой в облицовке арок и домиков, искрами рассыпаясь по жёлтому песку, радугой светясь в брызгах фонтанов!    Я снова видела утопающие в цветах небольшие радующие глаз хижины из песчаника с соломенными крышами, окна без стёкол, дверные проёмы без дверей. Воздух сух и пронзительно чист! Благоухают розы и чувствуется сладковатый запах свежеполитой земли. Тишина прерывается лишь переливами нежных колокольчиков и мелодичным пением птиц.

Мы пошли по дорожке между домов и я смогла внимательнее оглядеться кругом. Многие жители просто гуляли и их взгляды говорили: «Как здорово, что вы здесь!» Некоторых можно было увидеть в садах с книгами или красками, а кто-то просто лежал в траве с открытыми глазами, размышляя или распевая песни. Некоторые танцевали под лёгкую дудочку. Дети — созерцатели этого мира рассматривали облака, удивительных бабочек, появляющихся ниоткуда, чашечки огромных нежных цветов…
— Как чудесно вокруг! — не выдержала я.
— Это наш город, Нея!
— Почему ты так назвал меня, Велес? — удивилась я.
— Нея — это твоё имя, ты забыла?
— Нея… — произнесла я, всё еще поражаясь.
— А как твоё имя в моём мире, Велес?
— Я не знаю пока.
— Как это?
— Понимаешь, я больше здесь, чем там, вот и реальность это моя, а ты больше там, поэтому всё знаешь больше о том мире.
— Значит, для тебя ничего не имеет значения в том, моём мире? — испугалась я.
— Называй свой мир — миром людей. В большинстве народ ваш — это люди. Есть, правда, и нелюди и даже бесы, и очень мало, кого можно назвать настоящим человеком. В основном это деды ваши, живущие по законам космоса, а значит и по законам нашего мира.
— А как называется ваш мир?
— Наш мир человеческий. У нас, если не человек, то только выше.
— Бог?
— Полубоги, Леги.  —  я тонула в его искренних лучистых глазах и чувство безграничного космического пространства наполняло меня.
— Из ваших многие к нам перешли,- продолжил Велес, — правда, каждый второй через перерождение. Очень редко, примерно раз в сто-двести лет кто-то переходит сюда в теле.
— А кто? Кто это был, скажи?! — воскликнула я и мир замерцал… Я как будто стала выпадать из него, возвращаться. Велес взял моё бледнеющее лицо в ладони и стал выкрикивать:
— Нея, не уходи! Остановись! Дыши медленнее, наблюдай тишину и спокойствие. Нея! Нея! Не-е-е-е-ея…
И, вот, я опять среди людей. Жаль!

Земляничная поляна уже погружалась в вечернюю расслабляющую розовую дымку. Косые лучи малинового солнца ласкали каждую травинку и голубые мотыльки, словно эльфы, купались в волнах света.
Я шла домой очень медленно, вслушиваясь в тишину нашего мира.  Вдали кто-то пел очень красивую песню, стрекотали кузнечики, птицы молчали, но зато деревья хлопали листочками на ветру. Небеса, будто опалённые  солнечным огнём, кричали: «Возвращайся к нему!»

Дома, я как всегда по вечерам, готовила с мамой ужин на всю семью:  на прабабушку, прадедушку, бабушку, дедушку, папу, маму, сестру, трёх братьев и себя. Это помогло не думать какое-то время о мире Велеса. Потом мы с мамой купали малышей братишек и, уложив и помывшись, долго сидели с бабушками на крыльце, обсуждая завтрашние дела и просто беседуя. Дедушка, сидя рядом за столом, прищуриваясь от горячего пара, идущего от чашки, пил ароматный чай с какой-то травкой и время от времени шутил так, что мы с сестрицей покатывались со смеху. Лада вскоре отправилась спать, да и я вслед за ней. Сверчки включили свои трели. Ночь пришла, рассыпав по плечам звёзды и бархат ее ночной рубашки застелил всё вокруг. Я долго расчёсывала свои волосы и всё думала и думала о Нём. После уснула в своих мягких пуховых перинах, как в облаках и сны опять понесли меня к Нему в заоблачные дали… Вернее, не сны, а новая явь.

Где мы находимся, когда летаем во сне? Мы не ощущаем себя на земле, в постели. Где мы существуем, когда бежим по цветущему лугу? Мы не осознаём себя в другом мире спящими. Как же так? Что правда, а что сон? Может быть, всё это лишь игра воображения и, на самом деле, мы находимся со Всевышним, сотворяя эти удивительные миры и каждое мгновенье, пережитое ЗДЕСЬ является единственной действительностью?

Вот моё мгновение «сейчас»: я бегу с пологого холма, сплошь покрытого ароматными незнакомыми сиреневыми цветами. Я бегу, как ребёнок радуясь непрерывному крылатому чувству, наполняющему грудь восторгом жизни! Я бегу вниз, туда, где меня ждут любимые глаза! Велес обнимает меня и мы кружимся, кружимся, смеясь падаем в цветы и кубарем катимся вниз! Я чувствую, как вся словно переполняюсь нежностью и таю, таю, та-а-а-ю…
— Не исчезай! Не исчезай! — кричит любимый, но я опять уплываю от него.
Я проснулась разочарованная столь быстрой разлукой. Наверное, я поддаваясь страсти, выпадаю из мира Велеса, ведь и сейчас, и прежде я переживала порыв чувств и сразу покидала тот мир. Надо научиться держать равновесие, лад внутри себя, у-мира-творение.

Я вновь прилегла и постаралась уснуть. Я видела вересковые степи и ромашковые поляны, я летала над рощами и поднималась в облака. Я опускалась к земле и всё искала что-то и не могла вспомнить, что или кого должна отыскать. И вдруг, чудом я оказалась рядом с Ним! Мы сидели на холме и держались за руки.
— Я звал тебя и ты пришла, Нея!
— Мне нельзя волноваться, чтобы опять не уйти. — промолвила я, борясь с желанием поцеловать его.
— Когда почувствуешь волнение, дыши медленно, ровно, замедлись. Волнение пройдёт. — молвил он и вложил в руку букетик лаванды.
— Велес, расскажи, пожалуйста, ещё про твой мир. — попросила я, пытаясь отвлечься от налетевшего порыва чувств в груди, сжимавшего сердце, кричащее о своей страсти, о радости, которую давала мне эта встреча, о страхе больше не увидеться, о желании обладать этим лучезарным мужчиной!
— Ты хотела знать, кто перешёл в этот мир из вашего в теле?
— Да.
— Это те, кого вы называете богами: Коляда, Капала, Перун, Лада, были и другие, те, которые перешли из нашего мира в ваш, чтобы помочь и направить. Это Крышень, Сварог, Жива, Макошь и ещё. Они позже вернулись и сразу оставили тела. Очень непросто им было. Но они очень помогли вашему люду. Видели их после в мире Верховном — Божьем. Далеко простерлись их деяния, на много поколений вперёд! Чудо сотворили! В кровь вашу вписаны теперь мудрые заветы, клетки тел содержат знания богов и голос совести никогда, покуда свет отделён от тьмы, не устанет гласить божественное!

— Вот это ДА! — я заворожено слушала.
— Тише, спокойно, милая. Здесь в страстях стараются не жить. Благость — это наш мир. Тут тишина и все сглажено: и цвета, и звуки, и линии. Ты не найдёшь кричащих оттенков красного или оранжевого также, как и не услышишь громких выкриков толпы. И сильные эмоции у нас не входу. Всё поверхностное уходит, глубина остаётся.
Говорить стараются мало, так как никто никого не учит. Знания распространяются  сразу между всеми мысленно.
Дети, милая моя, тебя тоже удивят: они не кричат и не шалят, а лишь больше исследуют мир, чем взрослые. До 12 лет они даже не говорят. Всё и так понятно.
— А как же дитя есть просит? — недоумевала я.
— Мы не едим. Это осталось в далёком прошлом. Нам не нужна грубая подпитка — человек уже при рождении имеет огромный резерв энергии на всю жизнь. Ребенок сосёт молочко мамы примерно до 3 — 5 лет, иногда дольше, чтобы напитать себя материнской любовью, а потом просто включаются резервы внутри.
— А воду вы пьёте?
— Нет, не пьём, не едим и не пачкаем землю. А когда приходит время уходить, мы уходим, а тело как бы тает в воздухе или сгорает в лучах заката.
— А следующий мир какой? Куда вы уходите?
— Разные миры есть. Можем к вам прийти, помогать людям расти в человеков. Можно к богу Вышиню. Можно в геометрические миры, создавать вселенское равновесие. Можно в прошлые времена шагнуть. Знаешь, милая Нея, всё можно, всё реально!
— А что главное?
— Главное — Бог! Любовь — главное.
Я услышала, как забилось моё неспокойное сердце, постаралась совладать с дыханием. Спокойно, спокойно…
Велес наклонился и коснулся меня своими тёплыми губами и всё закружилось, сердце выпрыгнуло на свободу и застучало, загрохотало!!!
Я летала в облаках белой лебёдушкой и плыла под синею водой серебристой рыбицей, я бежала по горам дикой козочкой, я бежала по болотам соболем.

Разбудила меня сестрица Ладушка.
— Радочка, просыпайся! Вставай! Рада! Утро, пора! Радуйся!
— Иди ко мне! — я обняла хохочущую сестрёнку и завалила к себе в кровать. Мы шептались о своих снах и мечтах. Я поведала ей о Велесе, но она, конечно, не поверила, что то была настоящая реальность.
— Сегодня же ярмарка, встаём! Ура-а-а! — закричали мы, вспомнив о нашем мире с его суетой, делами и радостями. Со всей округи раз в месяц съезжался народ в Калинкино на ярмарку. Кого там только не было: и дети, и взрослые, и, даже, старейшины, волхвы, и всегда гусляры, и путешественники из дальних краёв, а иногда и купцы совсем издалече.

С детства ярмарка была для нас чудом: можно было часами сидеть в кругу с певцом, путешествующим по миру и слушать, слушать, слушать его былины — сказы; можно было и дальнюю родню повидать; и поглазеть на разные необыкновенные диковины, что привозят купцы из далёких стран. На наших ярмарках все что-то имели на обмен. Вот и наша семья сейчас грузила в тележку — своё добро: мешки с гречихой, ячменём, пшеницей. Матушка складывала в голубую коляску, запряжённую смоляной кобылицей, пироги и хлеб для странников, мы с Ладой — наши рукодельные кички, сороки и очелья, бабушкины расшитые передники и рубахи. Настроение у всех было заводное — предвкушение праздника и радость встречи с друзьями зажигало и распаляло наши души.
— Заплетайтесь, девы! Пора! — приказал батюшка, задорно вскинув брови. Мы тотчас поспешили наверх, в спаленки. Одели манисты, распустили и расчесали гребнями косы, одели очелья с колечками, лентами и цветами — чудо! Выбежали словно полевые нимфы к родителям.
— Девчушки какие красавицы! — восхитился отец.
— Невесты! — гордо сказала мама и расцеловала нас.
— Я думал, они заплетутся, а они космы распустили — русалии!
— В выходной то можно! — протестовали мы смеясь.
Попрощались с бабушками и дедушками до вечера. И скоро отъехали.
— Родная моя, что ты хочешь себе на ярмарке? —  спросил отец, обнимая маму одной рукой, а второй управляя лошадьми. Мама улыбнулась и ласково погладила его по плечу:
-Выберем что-нибудь вместе, любимый! Дочерям и сыновьям обувка нужна.
Матушка с батюшкой ехали, управляя красивой расписной голубой коляской, позади которой ехал наш помощник Ясень на большой телеге, а мы с Ладуней на Ёлке со Звёздочкой.

Ёлка — моя любимая лошадь. Она совершенно белоснежная с длинной струящейся волнами гривой, заботливо заплетённой мною в косы с синими лентами и васильками. Лошадка очень стройная и изящная с нежным сердцем. Назвали её таким смешным именем, потому что, когда она родилась произошло солнечное затмение. И вот, у совершенной черной кобылицы, понёсшей от такого же гнедого, родился совершенно белоснежный жеребёнок. Отец и мама вместе воскликнули «Ёлки!»от удивления, конечно. А у нас поверье есть, первое слово при рождении является именем. Батюшка с матушкой, конечно, готовились жеребёнка назвать и собирались сказать либо Звёздочка, либо Заряк, но удивление было очень сильным и «Ёлка»просто вырвавшееся слово, стало потешным прозвищем моей любимицы.
А после, в следующем году у нашей Зарницы родился ещё жеребёночек, эта и стала Звёздочкой для сестрицы: тёмная, как ночь и белое пятнышко посреди лба. Чудо, а не лошадь!

Пока мы скакали, нас догнали соседи: отец с матерью и дочерями. Старшая — моя подруга Мила, та, что ждала совершеннолетия своего жениха. Я была очень рада тому, что теперь мы поедем вместе.
Поприветствовав друг друга, мы заговорили меж собой.
— Как Ярослав? Прошёл испытания? — поинтересовалась я у подруги.
— Завтра, Радочка, завтра проходит! — она ехала рядом  со мной и мы свободно переговаривались, обогнав весь состав и скача впереди.
— Я так волнуюсь за него! Хоть бы прошёл!
— Пройдёт, пройдёт, не переживай! — утешала я. Мила выглядела такой напуганной, ведь от этого зависела и её жизнь! Мы договорились вместе пойти завтра и подглядеть посвящение.
— А вот и твоя будущая родня! —  закричала моя сестрёнка Миланье, указывая на телеги впереди нас, которые мы догоняли. Да, действительно, это были родители и братья Ярика. Их телеги были наполнены яблоками, сливами, грушами.
— А Ярик вперёд поскакал! — закричал один из братьев после приветствия. Лада улыбнулась ему краснея и обернулась на меня многозначительно. Я одобряюще кивнула. Матушка смотрела на нас и было заметно, как она гордится дочерьми: настоящие невесты, и шить, и вязать и петь мастерицы! Обе красавицы. Старшая (то есть, я) русая фантазёрка с мечтательными серыми глазами, младшая — златовласка с нежным румянцем на белоснежной коже и озорными искорками в глазах. Ладные и стройные. Послушные и нежные. «Чудо, а не девы!» — так любил сказывать нам батюшка.

Вот, наконец, впереди показались развевающиеся радужными цветами флаги Зарев-ярмарки(августовской). Мы припустили коней и догнали Ярослава. Он тотчас бросился к Милаше и взяв её за руку, приветствовал всех нас. Подруга моя засияла, и вся грусть, и весь страх растворились в чувстве гораздо более весомом, в чувстве радостного счастья!
— Солнышко моё, Милочка, — еле слышно произнёс жених, глядя ей в глаза.

Я незаметно оставила их и спешившись привязала Ёлку среди других лошадей у входа на ярмарку. Ярмарка вдохнула меня в своё горячее шумное нутро. Тут был такой суматошный гомон, такой радостный гул! Я увидела прилавки с лентами, тесьмой и тканями и подошла поближе, чтобы утолить своё мастеровое любопытство. Позже, с мамой мы наменяем здесь разное. Дальше в ряду — ботинки, сапоги и даже уже валенки к зиме! После — украшения, одежда, уборы (конечно, не такие нарядные как у нас, более повседневные). Далее — посуда: расписная, деревянная, керамическая, глиняная и даже серебряная. Море еды! Горы деревянных и плетёных игрушек, шкатулок, из бересты корзин, сундуков, коробов.

Я шла всё дальше и дальше, заглядываясь на серебряные бубенцы, висящие рядом с бусами и поясами, на леденцы на палочках в виде петушков и ласточек, на яркие удивительно мягкие ткани, выставленные вровень с сияющими, но колючими парчовыми. Вдруг кто-то закрыл мне глаза ладонями!
— Кто это?- закричала я смеясь.
— Дед Пихто! — захохотала Веселинка, обнимая меня за шею.
Она была такая яркая, такая нарядная: в цветастом навершии, на шее и очельи — бирюза и яшма!
— Боже, Весёла, ты такая нарядная! Не иначе, что-то случилось? — распалилась я, предвкушая радостные новости.
— Николай берёт меня в жёны! Приглашаю тебя на нашу свадьбу!
— Ура! Когда? — выкрикнула я.
— На следующей неделе. А бирюза какова? Это его подарок.
— Мне нравится! Столько радости вокруг — во времена настали!
— А слышала, Рада, и у Милы скоро всё наладится? Завтра испытание у Ярика, да?
— Да. — сказала я, — Пойдёшь с нами, подглянем?
— Да ведь нельзя ж! — подначивала меня Веселина, а у самой глаза уже горели, уже собралась!
— А мы спрячемся. Мила сегодня узнает, где это будет происходить, и завтра пойдём пораньше.
— Это до зари придётся, но я всё равно иду!
Мы взялись за руки и пошли дальше, туда, где играла свирель.
— Рада, а как у тебя? Нет ли кого на примете? — спросила вкрадчиво Веселина.
— Нет, Веся, только во сне.- ответила я, отводя глаза.
Она засмеялась и потянула меня за собой, свернув между рядами яблок, разливающих нежный аромат, смешивающийся с горячим медовым, расположенных тут же бочек с сотами.

Глава III

Мы подошли к небольшой сиреневой с золотыми звёздами палатке. Из неё доносился диковинный чужестранный аромат.
-Давай, зайдём! — потребовала Весёла и потащила меня внутрь.

Здесь было темно. Горела маленькая свеча в белом резном подсвечнике, оставляя вокруг колыхающиеся витиеватые узоры света. Вошла и села среди подушек темноволосая красивая женщина с глазами — звёздами и руками — крыльями. Тонкими пальцами она поправила свою кружевную накидку на плечах и с поклоном пригласила нас сесть рядом. Только мы сели, как откуда ни возьмись заиграла очень грустная чудесная музыка.

Я наклонила голову и почувствовала, что уплываю куда-то… Женщина что-то подсыпала в огонь и пошёл легкий дымок… я переместилась.

Велес стоял передо мной. Такой мужественный, такой сильный! Он что-то строил, стоял с поднятыми вверх руками, тянулся к чему-то. Я сидела и любовалась его сильными ногами в сандалиях. Он вдруг заметил меня, обнял крепко и с чувством, не свойственным его миру, воскликнул:
— Нея! Любимая! Ты здесь! Ура!
— Велес, я так рада! -я обняла его и ощутила себя такой счастливой, такой любимой!
— Я хочу быть всегда с тобой! — сказала я.
— Я тоже об этом мечтаю, любовь моя! — его лицо стало растворяться, растворяться, растворяться в тумане…

— Вот и всё.- сказала гадалка Веселине.
Веселинка выглядела счастливой, то, что ей напророчила волшебница было для неё слаще мёда.  Я всё время моего перемещения сидела рядом с ней и даже не уснула, но меня в то же время с ними и не было.

Фрея (так звали гадалку) повернулась ко мне и молвила:
— Эб кари тхана даши! Ты не сможешь так долго!
Я испугалась и расплакалась. Я просто взорвалась и потоки слёз с рыданиями вырвались из меня. Мои надежды так бережно хранимые мною оказались такими хрупкими!
— Эн пару ка преси да. Ходи твёрдо по этой земле. — вновь произнесла Фрея.
— Смотри сюда, дорогая! — она указала на платок на ковре, а затем молниеносно сдёрнула его, передо мной оказались разные предметы.
— Этон на ка! Возьми что-нибудь.
Я взяла удивительный закрученный рог.
Женщина призадумалась. Удивление застыло на её красивом загадочном лице.
— А почему ты не взяла перстень или подкову? Я взяла бы вон тот странный фрукт или шкатулку. — накинулась на меня подружка.
— Это потому, что ты Настя — Эб Ма! Женщина-мать. — повернулась к ней Фрея. И тут её осенило:
— Твой путь витиеват, дева Рада. Ты — Ганима Макеша.
— Что это значит? — недоумевала я.
-Ты знаешь, что. Ты — живущая в двух мирах.
— И что же мне делать? Я мечусь между этими мирами. Я хочу в тот, а оказываюсь всё время в этом. — я вытерла слёзы и почувствовала, как что-то вот-вот прояснится.
— Веселина, я хочу сказать что-то Раде наедине, что-то для неё одной важное, пойди, подожди её где-нибудь снаружи.
— Хорошо, Радочка? — спросила Весёла и получив моё согласие с радостью выскочила на свет. Грядущие события захлестнули её с головой: свадьба, новый терем, который они с Колей выстроят для своих будущих девяти детей.
— Ложись, Рада. — сказала кудесница, показав на подушки и накрыв меня вуалью, запела на незнакомом языке, затянула, заволокла…

Он держал меня на руках, когда я проснулась.
Велес, как я появилась? — удивилась я тому, что на этот раз любимый первый увидел меня.
— Ты появилась вот здесь на траве спящая, и только я поднял тебя, ты проснулась. — в его глазах было столько ласки и нежности ко мне!
— Как же быть? Как нам быть? — в отчаянии воскликнула я.
— Я долго думал и понял, чтобы нам быть вместе, либо мне надо осуществить переход в ваш мир став более тяжеловесным, материальным, либо тебе перейти в наш, став более тонкой, возвышенной. Я готов пройти этот путь, любимая, я очень хочу быть с тобой!

Он посмотрел на меня отважно и я поняла, как много он потеряет! Он принизится как бы.
Безусловно это именно я должна подняться к нему, но неуж-то это возможно?  На мои мысли отозвались небесные колокольчики в ветвях удивительно стройных деревьев-великанов.
— Нет, милый мой! Я не желаю твоего падения. Я постараюсь возвыситься, лучше мне пройти этот путь к тебе. Я сделаю всё, чтобы дойти до тебя, сокол мой ясный! Ты дождёшься меня? — я дотронулась до его светлых сияющих волос и нежность наполнила меня слезами.
— Конечно, Нея! Я буду ждать, сколько надо. А сейчас пойдём, сходим к моему прапрадеду, он подскажет, как это осуществить. — он поставил меня и взявшись за руки мы пошли вперёд, между домами до восхитительной красоты арки из белых роз.
— О! Здравствуйте, солнцеликие Нея и Велес! Я так Ра-давал за вас!
Дедушка вышел к нам из сада, покрытый лепестками каких-то загадочных лиловых цветов. Лепестки были даже  в его длинной белой бороде и волосах, должно быть, они облетели с какого-нибудь дерева в саду. Он обнял нас и молвил, улыбаясь и ведя за собой в глубь сада:
— Нея, хорошо, что ты решила сама возвысится для перехода в наш мир. Для этого ты можешь делать специальные упражнения на восходе солнца,  дыхательные и физические, ты можешь регулировать свои эмоциональные вспышки, каждый день общаться с богами, отказаться от пищи, ты можешь отправиться в путь, на котором будешь совершать много добрых дел, но всё это помогло бы, если бы ты была мужчиной. Знай, у дев всё иначе. Строгость к себе и дисциплина иссушает девичье сердце, а одинокие скитания опускают вниз её голову. Для девы важно пропитать жизнь свою любовью. Любовь выразится через постоянное желание заботиться, а не наслаждаться, через служение.  Мой совет тебе, Нея таков: всё, что с этого момента даст тебе Жива, прийми с благодарностью, позволь осуществить ей свой план. Иди по жизни добро. Принимай совет своих стариков — мудрость вашего мира в них, в них и закон, по которому вы, людины, жить должны. Когда каждый твой день будет освещен истиной любовью, только тогда ты сможешь стать человеком и перейти. Слушай своих дедушек — они Хранители вашего Косма. Делай всё, что скажут они. Только так ты пройдёшь через Небесные Врата к нам. Запомни, Нея!
Ох, милая, и будь здорова! Мы ждём тебя!

Мы подошли к круглому фонтану и я увидела, как в нём плещутся золотые рыбки. Я опустила руку и дотронулась до одной.
— Дедушка, а это восхождение для Рады долго продлится? — нахмурился Велес.
Дедушка что-то тихо ему ответил и Велес закрыв глаза как-то потемнел весь. Прогнал от себя муху.
— Не плоди мух, внучёк! — засмеялся старик.
-Ты же знаешь, каждая наша некудышняя мыслишка, каждый испуг рождает этих вездесущих насекомых. А муха — это нетерпение.
-Знаю, милый дедушка, знаю.
— Как это мысль рождает насекомых? — не могла понять я, глядя, как та самая муха упала в фонтан и рыбка тотчас же проглотила её.
— В вашем мире людей очень много разнообразных насекомых. Всё это от нечистоты ума. Прости, если обидно сказал. — пояснил дедушка, гладя меня по руке.
— Не обидно. — улыбнулась я,
— Я просто всегда поражалась, как муха появляется не весть откуда и исчезает вдруг! А что же тогда клюют ваши птицы?
— Птицы — существа Лёгкого мира и питаются зерном и глупыми мыслями.  — засмеялся дедушка, поглаживая   бороду и глядя куда-то в даль, взглядом неумолимой вечности.

Я вдруг неожиданно очнулась в шатре гадалки. Фрея сама разбудила меня, объяснив, что время моё закончилось и все ответы у меня уже должны быть.
— Ох. Спасибо, дорогая Фрея! Ты мне так помогла! Я всё поняла и теперь знаю, что буду делать. Я зайду к тебе с яблочным пирогом?
Волшебница кивнула и закрыв глаза задремала.
Я побежала к родным. Они торговали во всю. Менялись так: люди подходили друг к другу, ведали новости, приглашали на праздники и попутно предлагали взять себе несколько пар лаптей, на что в ответ получали мешок или больше зерна или ещё чего.
— Наконец-то я тебя дождалась, дочка! — охнула матушка, всплеснув руками с новыми перстнями на пальцах.
— Гляди, что мне батюшка твой приобрёл! — она протянула мне руки.
-Ой! Какие изумруды! — восхитилась я, радуясь за маму.
— Милая, давайте, берите с сестрицей хлеб и пироги, идёмте одарим странников и гусляров!

Мама раздала нам свежую выпечку и мы пошли в конец ярмарки, как раз туда, где была палатка Фреи. Мама с сестрой пошли дальше, а я заскочила к моей благодательнице с бабушкиным пирогом.
— Благодарю, дорогая Рада! — протянула руки-крылья гадалка и поклонившись взяла угощение.
— Я тебя благодарю! — воскликнула я.
— После твоего ухода сегодня, я взяла руны и одна выпала из рук, я посмотрела на неё и мне открылось твоё будущее, милая. — начала таинственно Фрея. Я с интересом вслушивалась в её бархатный голос, что-то сейчас должно проясниться.
— Доверься богу! Аль ка ра ми! — произнесла Фрея.
— И всё?
— Да. Нужно лишь твоё полное доверие, Рада.
—  И я буду с Ним?
— И будет всё прекрасно! Су сэн! Аль ка ра ми!
— А где мы встретимся в следующий раз?
— Этого я не знаю, милая, прощай! Пау!
— А ты приедешь сюда через месяц в Листопад (октябрь)?
— Как бог даст.
— Ох. Пау, Фрея! — с неохотой закончила я, вышла и поспешила к маме.

Они наслаждались пением гусляра-чуже-странника, поющего о дивной загадочной птице, которую очень трудно найти, но если повезёт услышать её пение, вместо него услышишь голос самой Лады-богородицы!
Я присела тут же на скамейке и сразу почувствовала, что меня разглядывают. Я повернула голову и на короткий миг разглядела синие глаза. Меня бросило в жар. Я подскочила, стала всматриваться в лица, но не увидела того, о ком мечтала.

День прошёл незаметно — мы торговали и торговали. Нам с Ладушкой родители купили удивительной красоты ткани на платья, ленты, тесьму, бисер и пряжу для рукоделия, новые сапожки. Братьям и отцу — порты и сапоги, кое-какие инструменты, бабушкам — саржу и ситец и ещё продуктов пол телеги.
Вечером был большой костёр и хоровод, на который сил уже не осталось. Самые боевые, к примеру, моя Веселина, хороводили, а все остальные разбились группами  и общались, распивая чаи и доедая сладости, возле костра.
Я сидела на ковре и любовалась искрами с радостью улетающими ввысь бескрайних небес. Вдруг кто-то закрыл глаза мне ладонями и я почувствовала дыхание на своей шее и, боясь шевельнуться, спросила:
— Кто это?
В ответ я почувствовала аромат лесных трав, тот же, что был при первом поцелуе на Купаладу в месяц Кресень. Я боясь обернуться так и сидела, не шевелясь. Потом я взяла эти крепкие теплые ладони в свои, чувствуя, как сердце пташкой скачет внутри меня.

— Вот ты где! — воскликнула мама внезапно появившись передо мной.
Руки, закрывавшие мне глаза тот час же исчезли. Я обернулась с надеждой увидеть его, но уже никого позади не было.
— Мамочка, я сейчас! — крикнула я, сорвавшись и ныряя в темноту прочь от костра. Я бежала и звала:
— Где ты, любимый?! — бежала и звала, бежала и звала…
Бежала мимо палаток, мимо людей, знакомых, незнакомых, мимо, мимо… Потом где-то в поле упав в траву разрыдалась.
— Боже, боже, где ты?! Отец небесный, матушка Ладушка, простите меня за печали эти!

И тут в сердце сладким бальзамом полился нектар божественного присутствия и чувство благодарности за самоё моё существование на этом свете заполнило меня до краёв. Ощутив благодать я поднялась и впервые увидела, как вся полянка вокруг меня светится огоньками светлячков, я вдохнула теплый полынный ветер и не торопясь пошла в сторону ярмарки, к родным. По дороге на меня налетели Мила с Яриком:
— Наконец-то мы тебя нашли! — воскликнула подружка и прошептала на ухо:
— Радочка, завтра перед рассветом я проухаю совой перед твоими воротами, ты сразу выходи.
— А Весе ты сказала?
— Да! Она будет нас ждать уже на горе! До завтра, подружка!
— Спокойной ночи, Милашка. — молвила я, направляясь под свет костра.
Ночью, засыпая в своей постели я думала, что это обязательно должен быть он, Велес, там у костра. Я уснула и, видимо так утомилась за день, что не видела снов. Разбудил меня обещанный крик совы у ворот. Было еще темно, я умылась и накинув наспех что-то, пробралась на улицу. В лицо пахнул сырой холодный воздух, наполненный надеждами и новыми тревогами. Я побежала к калитке. Вот и Мила с Весёлой. Мила, видно, не спала совсем. Веся  не пошла сразу на гору, а пришла к нам, сделав крюк. Обе они были в ночнушках, растрепанные и довольно сонные. Вместе мы, как сони-заговорщицы. Смех да и только!
— Бежим на гору! — скомандовала Мила и мы побежали, спотыкаясь о кочки к высокому холму не далеко от реки.
— Испытание будет проводиться  у Пяти дубов. Мы с Яриком вчера старейшин волхвов видели, они сказали ему быть здесь с первым петухом.
— Бежим, девчата, скорее, кажется, уже светает. — переживала Веселина.
— А Ярик знает, что мы смотреть придём? — спросила я Милу.
— Догадывается, но он не против, по-моему.

И вот, мы уже на холме. Перед нами внизу небольшая равнина, окружённая царями-дубами. Посреди поляны старейшина совершает поклонения богам, поёт, умывается огнём, кормит Агни священным маслом, ветками каких-то растений. Вот подошли ещё шестеро старцев: поклонения продолжились. Через некоторое время они занялись подготовкой к испытаниям: натянули верёвки, разложили какие-то предметы в середине поляны. Один из волхвов затянул на дуде проникновенную мелодию. Солнце начинало свой путь над нами, когда подъехал на своём жеребце красавец Ярослав. Спешился и привязав коня, поклонился в пояс старейшинам. Затем встал на колени возле Агни и отдал земной поклон всем богам.

Заиграла бодрая музыка, призывающая начинать. Для начала Ярика подвели и заставили выбрать из десяти предметов один. К великому нашему разочарованию, мы не смогли разглядеть, что он выбрал. Но зато всё остальное мы хорошо разглядели: как он скакал, преодолевая все преграды на своём молодом жеребце, как метко стрелял из лука. Затем к нашему изумлению, к Ярославу подвели Власа, самого сильного парня в округе из рода Долгохода. И он боролся с ним в рукопашную. Влас победил, прижав нашего героя к земле коленями, хотя боролся Ярик славно.

Мила всплеснув руками воскликнула:
— Ну всё! Ничего не вышло! Какой ужас!
— Да погоди ты!  — рассердилась Весёла, смотри, они его подбодрили и дали следующее задание. Ярик сел перед костром и закрыл глаза. Вновь заиграла дудка и старейшины пошли по кругу, образовав вокруг костра и Ярика хоровод. Они тянули какие-то странные песни — заклинания и то сжимали круг, то расходились в стороны. Костёр казалось был с ними за одно: то дымил какими-то кольцами и зигзагами, а то полыхал беспощадно. Ярослав сидел и немного раскачивался под звуки дуды. Казалось, он впал в какое-то пограничное состояние. Сначала через полуприкрытые веки он видел только костёр, затем старцев, в какой-то миг он разглядел медведей и львов танцующих вокруг, а затем рядом кружились и манили прекрасные голые девы. Он любовался ими и, должно быть, улыбался от удовольствия. Одна из них вдруг поманила рукой к себе. Вот он встал и уже хотел поддаться, как видение исчезло и он чуть не оказался в огне. Остановил его старик, схватив за кушак.

Мы, конечно, всего этого вместе с Яриком не видели, для нас он просто сидел, а старейшины ходили вокруг и пели… Потом он встал и с лёгкостью шагнул в огонь. Танец закончился. Ярик стоял, как громом поражённый. Волхвы совещались. Потом они что-то сообщили ему и он озадаченный поклонился и отправился восвояси.
— Всё! Не прошёл! Провалил испытания! — запаниковала Миланья.
— Да перестань! Не понять же ничего! Успокойся. — утешала я.
Мы обняли подругу.
— Сегодня встретимся в лесу и ты нам расскажешь, каков результат, да? Ты же спросишь у Ярика?
— Да. — согласилась Мила немного придя в себя.
Мы разошлись по домам. Дома все только начинали подниматься, я тихонечко пробралась к себе и стала приводить себя в порядок. Из шкатулки, где хранились мои бусы, выпала лента, я взяла её и приложила к губам – это была лента из моего детства, хранящая воспоминания о моём возлюбленном. Я бережно вплела её в мою косу. «Как же я хочу его встретить ещё!»- воскликнула я, потом вспомнила про Небесные врата, что бы пройти их мне надо изменить себя, стать возвышеннее, стать лучше. Жить по Высшему Закону.
— Голубушка, Радочка, встала? – спросила заходя ко мне, матушка. Лицо её сияло удивительным светом, каким наполняется сочное наливное яблоко. Свет этот был предвкушением чего-то важного, нового.

— Доченька моя, ты знаешь семью Лебедя, слышала что-нибудь о них? – и видя мой отрицательный ответ, мама продолжила:
— И Светозара Лебедя тоже не знаешь? – глаза её улыбались и в этой улыбке были все ответы на все вопросы. Это прекрасное имя Светозар Лебедь вело моё воображение в далёкие леса к берегам какого-то глубокого озера, к каким-то таинственным местам, где я не была никогда…
— Мамочка, говори же, скорее в чём дело! – не удержалась я.
— Лебеди – старинный род, они  живут чуть дальше всех наших родных и немного севернее нас. На ярмарке мы познакомились, а сегодня ни свет ни заря, гонец от них примчался – сваты к нам сегодня собираются! Спрашивали про тебя, родимая. Так что готовься, Радочка, время, видимо, пришло. Наряжайся, одевайся, да не бойся ничего, батюшка тебя абы кому не отдаст!
— Ка-а-ак? – протянула я впадая в дикую панику. «А как же моя любовь из-за три девяти земель?!» — кричало моё сердце.
— Ох, милая, не бойся ничего. Положись на батюшку. Доверься. Всё будет хорошо. Наряжайся, Ладушку к себе позови, не ходите сегодня никуда, , всё самое интересное сегодня здесь будет происходить! — матушка поцеловав мою макушку поспешила вниз, надо было всё подготовить, на ходу прокричав мне:
— Иди завтракать, бабушки уже на радостях блины напекли!
— Привет сестричка! – вбежала чмокая меня Ладушка.
— Я всё слышала! Так здорово! Ты рада?
— Страшно мне, милая. – пробормотала я.
— Конечно, мы же его ни то что не видели, даже и не слышали ничего о нём! Ох, увезёт тебя за три девять земель, Радулечка! Как же я без тебя буду?
— Ужас! – я стала выходить на какую-то новую орбиту понимания творящегося вокруг. Пространство моей жизни как-то начало сужаться, сдавливать, наверное, чтобы вытолкнуть в тот, другой мир, в мир, где живёт мой Велес, где происходят настоящие чудеса и боги ходят по земле, касаясь пальцами серебряных колокольчиков в ветвях деревьев. А в этом мире я больше не хотела находиться, лишь любопытство, как синица, пронырливо клевало семечки сегодняшних событий, не давая мне покою.
— Что же делать? Что же мне делать? – всё вскрикивала и вскрикивала я. Тут на пороге моей комнаты возник дедушка и, тепло улыбаясь, погрозил мне пальцем:
— Ну ка, сядь. Сядь, моя хорошая! – приказал он, я послушалась и села. Дедушка редко воспитывал меня, а вот захваливал всегда, дня не проходило. Мне всегда казалось, что я у него самая любимая. Сейчас он собирался сказать мне что-то важное. Он с гордостью посмотрел мне в глаза, пригладил свою длинную белую бороду и я почувствовала, что со мной ничего плохого не случится, его уверенность передавалась и мне.
— Рада, матушка тобой гордится и очень дорожит. Неуж-то ты думаешь, что она отдаст тебя за выродка какого? А?
— Нет. – мне стало стыдно за своё недомыслие.
— Конечно, не отдаст! – продолжил дедушка немного смягчившись, — А может, ты ждёшь кого-то другого? Нет? Тогда, моя хорошая, слушай: ежели батюшка с матушкой так решат, то и быть тому! Смирись. Любовь придёт, если будешь трудиться, служить своему мужу, в этом служении и рождается любовь.
Я обняла дедушку, я так его любила и в тот миг больше, чем всегда, но рассказать про Велеса я не смогла, как он сможет понять и помочь? Никак, конечно.

Дедушка ушёл во двор пить чай, а я села на кровать и больше всего на свете, хотела уснуть, чтобы уйти в тот мир, но меня так трясло от волнения, что я понимала всю тщетность моих попыток, это было не реально.

Я спустилась расстроенная к завтраку, но увидав всю семью за большим столом, повернувшуюся ко мне с любопытством и почувствовав аромат свежего чая, мёда, блинов и яблок, я незаметно для себя наполнилась их любовью и радостью перемен. Вспомнив слова Фреи «Аль ка ра ми!» (Доверься богу), я погрузилась в сегодняшний непростой день. И когда волна паники начинала подходить к моим берегам, я повторяла себе под нос: «Я доверюсь, раз так надо, чтобы пройти Небесные врата»
— Вот, моя краса идёт! Моя любимица! – молвил отец, любуясь мною. Затем он поднял руки и благословил еду:
— Пусть этот завтрак станет пищей нашим телам и радостью нашим делам!
Все загалдели и стали есть.

После завтрака мы с матушкой одели мне тончайшую шёлковую сорочку расшитую птицами, поверх которой навершие из тёмно-синей парчи, которая обозначала мою печаль ухода из родительского дома, и я волей-неволей почувствовала как меня, словно лёгкую лодочку уже понесла бурная река прямо в открытый океан.
Потом ко мне забежала озорная Весёла и защебетала о своём:
— Что ты не пришла? Ярик –то всё прошёл и получил таки посвящение! Волхвы дали ему новое имя — Доброхлеб и приказали: «срочно жениться!». Таково напутствие. Вот так.
— А какой предмет он выбрал в начале?
— Бает, там были: нож, меч, молот, рубанок, стрела, платок, колос, свеча, рог, свирель, перо, сбруя и бусинка…
— Он, наверное, выбрал стрелу? – перебила я.
— Нет! Угадывай ещё! – засмеялась Веся.
— Свирель? Нет? Нож? – засомневалась я.
— Нет, нет и нет! – торжествовала подруга,
— Он выбрал бусинку! – она хохотала и я вместе с ней.
— Да, верно это значит, жениться ему надо! – заливалась я, вспоминая, как страстно Ярик смотрел на Миланью.
— Вобщем, всё! Ярик, тоесть, Доброхлеб женится на нашей Миле! Ура! Скоро свадьба! – Веся прыгала и щеки её полыхали вместе с огненно рыжими кудрями, растрепавшимися от бега и веселья.
— А ты не знаешь, Веселина, день свадьбы не назначили ещё? – спросила я.
— Пока не знаю, но, думаю, очень скоро! – захихикала Веся.
— И у тебя через три дня! – добавила я, обнимая подругу.
— Да, Радочка! Ты будешь со мной?
— Конечно! Я приду и буду помогать тебе во всём и в обрядах участвовать! – порадовала её я.
— А к нам тоже сегодня сваты пожалуют! – добавила, краснея.
— Ух ты! Вот здорово! А кто жених? За кого сваты просить придут тебя? – она прямо сгорала от любопытства.
— Светозар Лебедь. Не знаешь кого-нибудь из их рода?
Веселина нахмурилась и попыталась вспомнить что-то…
— Нет, даже не слышала.
— Вот и я не видела и не слышала. Боюсь я, Весенька! – вздохнула я и поникла.
— Эй, ты чего?! – затрясла меня она,
— Ты только посмотри, сколько всего хорошего происходит вокруг, сейчас просто не может произойти что-то плохое! Благость богородицы сошла на всех – чудеса творит, судьбы правит! Успокойся, Радочка. Тебе что Фрея в палатке предсказала? Не это ли?
— Нет, Весёла, не это. Ну, да ладно! Всё будет хорошо, на сердце не тревожно совсем.
Веся чмокнула меня и ускакала к подружкам делиться новостями.

Тут на моё окно прилетела ласточка, заглянула ко мне и застучала клювиком, дескать, «сваты идут, встречай!»

Одела я на шею ожерелье из самоцветов, расчесала волосы, приладила свой синий очельник с вышитым серебрянной нитью небесным крестом. Склонилась перед Матушкой Царицей Небесной:
— Слушаюсь тебя, Матушка! Смиренно иду, держась за руку твою, следую за сердцем твоим… — сказала я вслух и пошла навстречу своей судьбе.
Мама с отцом сидели принаряженные у накрытого белой скатертью стола и тоже ждали. Молчали. Лада увела братишек к соседям Берестовым. Бабушки ещё одевались, прихорашивались. Вот собрались и они. Тихо стало в нашем тереме. Взгляды родных, освещённые улыбками и благословениями устремлены на меня. И вот, послышался стук копыт.

— Подъезжают! – закричали наши бабуси и бросились к воротам. Я почувствовала, как зарделись щеки. Батюшка с дедушками пошли встречать гостей. Матушка села рядом со мной и взяла меня за руку.
— Спокойно, Радочка, не бойся. Я тебя не отдам, если почувствую что-то неладное. Не волнуйся, дочка. – она ласково погладила меня. Я выдохнула и с этим выдохом вылетело напряжение сковывающее меня за горло.
И вот, отец и мать жениха зашли в светлицу.

— Здравствуйте, благородные! — возвестили они, кланяясь.
— Здравствуйте и вы, благочестивые! — мы встали, отвечая на их приветствия, пригласили за стол. Видно было, родители волнуются, надо бы накормить всех вначале. Во время обеда я украдкой разглядывала незнакомую мне женщину. Красивая и статная, а морщинки вокруг глаз говорят о легком весёлом нраве. Лицо русо, наши черты, светлые. Головной убор изыскан и богат с густым тёмным орнаментом. Отец тоже светловолос и такой спокойный, сдержанный, будто и не переживает вовсе.

— Сын наш, Светозар, поскакал с товарами домой, дабы поскорее доставить в терем, а мы к вам по его просьбе явились. – начал отец, глядя на батюшку.
— Ох, жаль, что с вами не приехал!
-Да, да, но ничего, бог даст, всё само выйдет. Мы в следующий месяц вновь к вам прибудем, уж тогда все вместе. Да и потом все на свадебку к нам двинемся? Да?
Я почти потеряла сознание. Сердце било в ушах в большой барабан.
— Возможно. – мягко ответил отец, взглянув вопросительно на матушку. Мама ему кивнула.
— А на ярмарке вы по каким делам были? Какой у вас обмен был?  — поинтересовался он.
— Не волнуйтесь, кум, мы богатые! – улыбнулся простодушно отец Лебедев, — торгуем конями, редким деревом. Терем у нас тёплый, земли много, да и помощников хоть отбавляй. Ну не буду хвастать, приедите, сами всё увидите.
Матушка моя, слушая бархатный успокаивающий монотонный голос уверилась в моём благом будущем и взгляд её стал по домашнему уютным и любящем. Она посмотрела на меня и поцеловала в щёку:
— Чувствую, родная, всё будет хорошо. – прошептала она мне на ухо.
— Спасибо, что разъяснил, брат! – поблагодарил отец.

— А как ваша дочь, не сосватана ещё не кому? –спросила мать жениха и прямо посмотрела на меня. Я опустила глаза, боясь. Что в них отразится мой Велес. «Сосватана, сосватана! Велесу любимому. Никто не нужен мне боле!»
— Нет. Голубушка наша свободная.
— Я видела тебя на ярмарке, когда вы с матушкой у прилавка стояли. Очень искусстные уборы меняли! Это твоё рукоделие, Рада? – прямота этой женщины пугала и в то же время делала её моей старой знакомой, как бы убирая незримую преграду чужого человека, сближая её со мной.
— Да, это мы с сестрицей шьём. – сказала я кротко.

— А у нас для тебя подарок от Светозара! – заявил отец и позвал помощника, мальчика лет двенадцати. Тот принёс малахитовую шкатулку, обёрнутую расшитой звёздами материей и передал её отцу, отец вручил её мне.
— Вот, держи. Светозар очень просил принять, даже если не люб будет. Так сказал.
— Что ж не люб? – возразил мой батюшка,  — Авось, люб. Посмотрим. Вижу, вы люди хорошие, достойный жених, значит. Конечно, жаль не свиделись с ним пока, ну да ладно, что уж там медлить, сделаем, как предлагаете.
— Значит, через месяц, на ярмарке, а потом и на свадебку? – подхватил с радостью Лебедев, обнимая одной рукой жену, а другой хлопая по плечу моего отца. Тот взглянул на матушку, глаза у неё сияли от восторга и предвкушения моего хорошего замужества:
— Да, решено!

Отцы обнялись и матушки тоже.

Я взяла шкатулку и подумала, что всегда могу взять и себя-шкатулку с воспоминаниями-драгоценностями с собой куда угодно, и, что я всё равно смогу отправляться к моему возлюбленному. Никто не запретит и не узнает.
В своей светлице я открыла подарок. Там на бархатной белой подушечке лежало ожерелье-лунница серебрянное, как и подобает быть оберегу Царицы Небесной с изумительно синими сапфирами и белым жемчугом и такими же серьгами!
— Боже! – воскликнула я, оробев. Это было невероятное рукотворное чудо!
— Красота-а-а! – воскликнул, зайдя ко мне, дедушка.
— жених, значит, богатый достался, да, внученька?
— Да, дедуля. Боюсь, не полюблю его, хоть и должна.
— Ох, милая моя, если добрый человек, а сердце моё чует, что добрый, хороший, то полюбишь его. – дедушка ласково погладил меня по макушке и ушёл, оставив меня наедине с моими страхами.
— Светозар… — попробовала я произнести имя суженого и в груди словно вспышка света!

Ночь опустила туман, отгородив от всего мира мои страдания своим холодным покрывалом.

И вот я снова шла по дороге Его мира. Она была пустынна, видимо, я куда-то ни туда переместилась. Никак не могу понять, где город. Я искала его всю ночь и только на рассвете в полуяви пробуждения я увидела лицо Велеса. Он, как будто ждал меня и обрадовался, когда я появилась. Мы были на холме его мира и там тоже струились божественные солнечные восходящие лучи.
— Любимый! – прошептала я и птицы похожие на канареек вспорхнули из зарослей травы и полетели к солнцу.
Велес взял моё лицо в свои ладони и поцеловал так нежно и трепетно, что на миг, я ощутила себя в облаках. Он гладил мои волосы и молчал.

— Доброе утро, невеста! – бодро приветствовала меня моя мама, входя в опочевальню.
— Доброе утро, мамочка. – сказала я, потягиваясь в лучах – свидетелях двух миров.
— Жених не приснился? – лукаво спросила она, поправляя свои бусы.
— Приснился. — сладко потянулась я.
— Ха-ха-ха! – матушка взлохматила мои локоны и ушла, весело крича на ходу:
— Вставай, вставай! Завтрак ждёт!

В этот день мы собирали листики чая и, к моему счастью, Веселина и Миланья были со мной. Всё, что накопилось в сердце, вышло наружу и сразу это принесло облегчение.  Девушки меня утешали и, видно было, не верили до конца, что всё с Велесом было реально. Веся говорила, что раз слышала, как волхвы ведали, давно это было, сам Семаргл приходил к деве, якобы с небес, что любил её и взял с собой в небесный храм. Коляда тоже полюбил земную красавицу и каждый год в одно и тоже время, в день Купалады приходил к ней. Но было ли это на самом деле или нет, да и, ведь это боги были, а Велес? Кто он? Никто его не знает. Вот был бы он богом, тогда и смог бы меня к себе забрать. Но он не может.

Новости у самой Весёлы таковы: к её свадьбе все родные готовятся, она сама с приданным хлопочет, что-то там быстренько дошивает, ведь невеста должна в день венчания всем своим новым родственникам рукотворные подарки предложить, а жениху полный комплект одежды выдать, да не простой, а вышитый, праздничный! Не долго уж ей незамужней ходить осталось – всего пару деньков.
— Ты уверена в Николе? Именно он должен быть твоим мужем? – пытали мы её.
— Ой, девочки, пусть будет он. Хоть и не богатый, а зато такой родной и добрый! С детства ж знаем! – отвечала Веселина.
— Да. А вот я сосватана и даже с женихом не знакома! – горевала я.
— Так даже интереснее, Радочка! – воскликнула на мои причитания Мила, — очень интригует! Представляешь, окажется такой красавец, что ах! И ты рухнешь без сознанья!
— Ага! А если наоборот?
— Да нет, девочки, всё у нас хорошо будет. Боги милосердные нас не оставят. – обнадёжила нас Веселина.
— Аль карами! – задумчиво пролепетала я.

На следующий день началась подготовка к Весиной свадьбе. Все соседи были каким-то образом задействованы   в приготовлении прощальной пирушки — девичнике. Гирлянды из цветов плели все женщины в округе, помогали готовить с песнями и весельем, разговорами и обрядными приметами. Вечером была девичья баня – невесту парили.

Утро следующего дня началось очень рано: до рассвета мы встали, помолившись, умылись, оделись, нарядились и собрались красивые у Весёлы. Распевая песни, причёсывали её длинные рыжие кудрявые косы. Потом водили вокруг неё рассветный хоровод на долгую и счастливую жизнь. Потом мы наряжали её в подвенечные наряды: белоснежную, расшитую оберегами рубаху, навершник из шёлка с вышивками, кумачовый пояс с кистями. Одевали из тончайшей бересты с жемчугом свадебную резную каруну и украшения, что подарил жених.

Ощущение причастности к какому-то дивному ритуалу кардинального преображения захватывало нас.
Все мы ощущали себя на пороге тайны бытия.
К середине дня мы семьями пришли к Пяти дубам и великие старцы венчали молодых. Потом мы с песнями пошли до Осинки. Всё шествие было красиво и торжественно. В саду у терема Николая всё украшено лентами и цветами, накрытые столы ломились от свадебных явств. Пир сопровождался костровыми обрядами и танцами до упаду. Хороводили все, даже наши прабабушки! Такой весёлой свадьбы я ещё не видала!

В какой-то миг я осознала, что этот мир со всеми нашими обрядами, хороводами, громким смехом, порывистыми поступками, криками журавлей, огромными кострами до небес, горестями и танцами до упаду — самый замечательный из всех миров, и поэтому я живу именно здесь!

А потом я затосковала по Велесу и, вернувшись домой отдалась нахлынувшим слезам вдоволь. По солнечному городу, по безмятежной красоте, по моему возлюбленному… Так и уснула. Помню, как ночью Велес был медведем и я расчёсывала своим гребнем его мех, мягкий, густой и тёплый и вдыхала ароматы трав, исходившие от него, тихонечко ему напевая.
Как же нам встретиться, чтобы не расставаться, милый?

Весь месяц я работала в полях, как обычно: собирали лён, урожай овощей и с бабушками занимались заготовками. А ещё мы с матушкой перебирали и дополняли моё приданное: вышивки, фартуки, платки, скатерти, рушники, панёвы и всё остальное, что я приготовила за 20 лет с мыслями о любимом.
Последнюю неделю, до ярмарки всё раскладывали по сундукам: гребни, заколки, мои рукоделия и принадлежности к ним. Велеса я видела ещё несколько раз и всё либо в образе медведя, либо огромного быка, либо вообще бродила по его миру одна. Будучи в животном теле он ничего не мог мне сказать или объяснить. Зато Фрея снилась много раз: то вела меня куда-то, то что-нибудь говорила на своём странном языке и при этом каждый раз одаривала подарками: то сапожки новые, то браслеты или шкатулки. «Аль карами, Нея!» — звучало каждый раз.

К самой ярмарке я сшила всего две сороки, украсив их обережной вышивкой, но ощущение у меня было такое, будто я целый воз их наготовила!

Ладушка переживала мой скорый отъезд и всё обнимала меня и никуда не отпускала.
— Сестрица милая, как же я без тебя буду? Как жениха выберу? Как же вообще я буду жить без тебя, родимая?! – страдала она.

Я всякий раз гладила её по головушке и успокаивала. Так вот и получалось, что не меня приходилось утешать, а я утешала их: то бабушку, то сестру. Я поняла, что смирилась со своей участью, надеясь, чем скорее все страсти улягутся, тем быстрее с моим Велесом мы встретимся хотя бы во сне.

Прощальный пир решили устроить до ярмарки, так что сегодня все собрались у нас за накрытые столы. Приехали и Веселина с Николаем. Веся нарядная, как и полагается замужней жене быть: серьги драгоценные, кольца, браслеты, на шее манисты в шесть рядов самоцветные, волосы окручены под платком, и юбка- панева такая красивая, в клетку! Красота да и только! Николай держит себя по важному, и жинку так бережно под ручку ведёт!

Миланья со своим соловьём Доброхлебом совсем иначе: видно, что у них ещё всё впереди. Краснеют, бледнеют, глаза опускают.

Пели мне песни прощальные, хороводили меня, я поплакала немного. Растревожили душу родимые. После в баньку пошли, как положено, хоть до свадьбы ещё не один день, да перед дорогой надо.

Взяли рубашки белые до пят сшитые, веночки одели, а там нас уже ждали чай, мёд, полотенца и гребни и началось!   Нас на этот раз было уже не много – всего пять девиц. Мы с Ладочкой, Черника (сестра Ярика-Доброхлеба), Веся и Миланья. Весёле было уже не положено с девами, но она незаметно к нам пробралась. Как же без Веселинки – веселье совсем не то! Она то пошутит, а то напугает, или придумает что-нибудь. Вот и теперь! От нашей бани до реки было недалеко совсем, небольшой лесочек, но хоть и бочки с водой у нас были заготовлены, задумала Настя потеху – бежать после парной к реке, чтоб окунуться там в студёную водицу! Ой – ой – ой!

Уже смеркалось. Но тёплое бабье лето окутывало наши разгорячённые тела в свои золотые вечерние лучи, как в одежды. Мы бежали в нарядах лесных фей, хохоча через лесок и только длинные до пят распущенные волосы летели за нами как крылья.

Когда я прыгнула в реку, вода обожгла меня резким холодом и я вместе со всеми выскочила на берег. Так мы бегали несколько раз. Место такое безлюдное, дикое, красивое: лебедь с лебёдушкой плавали недалече, древние ивы склонили свои космы, смотрясь в свои отражения.

Последний раз я побежала после девушек: они уже возвращались, а я только прыгнула в воду. Я быстро поплыла на середину и обратно. Вышла, выжала косы и пошла к лесу. Настроение чудесное — лёгкость невероятная! Голова кружится и на какой-то миг я зашаталась и потеряв равновесие стала падать, но вдруг чьи-то руки подхватили меня и прижали к себе. Я в ужасе оттолкнула человека и подняла голову. Это был мужчина. Я на секунду испугалась, но та нежная забота, с которой он смотрел на меня, развеяла страх. Я опешила перед ним и не знала куда себя деть. То, что я стояла перед ним совсем голая ввергло меня в такую панику, что ух!
— Ра-да! Где ты? Иди, чай остывает! – звали меня Веселина с Милой.
— Прости меня, Радочка! – незнакомец искренне сожалел о своём порыве:
— Не так мы должны были встретиться. Я твой жених Светозар Лебедев. Не гневайся, прости.
— Боже! – только и смогла прокричать я, убегая от него, что было мочи.
— Что с тобой, Радочка? – закричали подруги, увидав, как я бегу стремглав из леса с вытаращенными глазами. Я отдышалась, закутываясь в одежду и упала на скамейку рядом с Милой.
— Меня в лесу поймал мой жених! – только и смогла выговорить я.
— Ка-а-ак? –
— Выследил, наверное, как-то.
— Ой-ой-ой! – засмеялась Настя.
— Ты так для него нарядилась!
— Вот и познакомились!
И мы расхохотались. И заливались ещё долго, и пили ещё чай, и на последок ещё парились, но в лесок больше не бегали. Ох уж эта Веселинка со своими затеями!

Глава IV

Матушке я побоялась рассказать и Ладу попросила молчать об этом случае.
— А он тебя поцеловал?
— Нет, я убежала!
-А он какой? Красивый? Чернявый? Курчавый? – не унималась сестрёнка.
— Волосы темно русые, глаза жгут! Даже не знаю, какого они цвета – не могла в них смотреть.
— А характером каков?
— Видимо, добрый, нежный.
— Ну и всё! Значит, как дедушка говорит, полюбишь ты его!

Я всю ночь ворочалась, не могла никак уснуть. На заре вышла на крыльцо, стала молиться Матушке Царице Небесной и уснула. Как только молитва освободила сердце, сон сковал мои беспокойные мысли и я тут же оказалась в космосе среди тысячи тысяч звёзд. Под ногами бескрайний бархат пустоты. Пошла вперёд и вскоре оказалась перед аркой из древних валунов. Я дотронулась до неё, чтобы удостовериться, что это не грёзы. Камни были холодные и влажные. Впереди неотчетливо проступал сад.
— Рада, радуйся! Вставай, просыпайся, птичка наша! На пороге заснула, детка! Не спала, видимо, ночь. – мама бережно обняла меня и помогла встать.
— Я видела небесные врата, мама! – сияла я.
— Радушка, пора, пора, одевайся, голуба моя. – мама направила меня наверх и я пошла наряжаться.

На ярмарке я тихонечко сидела у прилавка и на вопросы менял отвечала тихо и отстранённо. Батюшка с матушкой тоже ждали жениха. И вот, он подошёл, поприветствовал нас, пожелав доброй торговли. Потом подошёл ко мне. Я отводила взгляд, мне было так неудобно! Он предложил пройтись, а я растерялась.
— Прогуляйтесь, милая. – повелела мне матушка, одобрительно улыбаясь. И я пошла с ним. Мы шли молча и я не видела ничего вокруг, лишь свои страхи. Тут Светозар подвёл меня к лавке с потрясающими тканями, тесьмой и кружевом и я очнулась, вылезла из скорлупы птенца-одиночки, а он тут же предложил выбрать самое лучшее.

Когда мы взяли, что нужно, он повёл меня к сладостям.
Я вдруг вспомнила про удивительное ожерелье и серьги, что он подарил мне:
— Светозар, я очень хочу поблагодарить вас за чудесные драгоценности, что вы мне подарили! И, конечно, за эти покупки! Благодарю! – я подняла на него глаза и почувствовала, как тепло его души нежно окутывает моё сердце.
— А давай, купим ещё ткани под то ожерелье! — оживлённо предложил мой жених.
Мы вернулись и взяли прекрасную парчу и ленты, золотые и серебряные нитки и белые сапожки. Мы ходили радостные и ели пирожки, леденцы на палочке и пили чай из шишек. Я совсем оттаяла и где-то потеряла свой панцирь. Я почувствовала себя девочкой, радующейся первой весенней птичке. Ярмарка снова обрела для меня очертания праздника, я больше не ощущала опасности. Всё будет хорошо!

Я доверилась богу. Гуляя, мы встречали то одних, то других моих знакомых и все желали нам счастья. Светозар проводил меня до моих родителей и отошёл, сообщив, что вечером будем выезжать, если я того захочу.
«Если я захочу». Я теперь уже не знала, что хочу. Просто поплыла по волнам, подобно утице. Батюшка сказал за меня:
— Всё так, как договаривались, так и будет.

И этим он провёл черту между мной и мной. Жених пошёл к своим, не смея смущать меня целый день, а я побыв немного с матерью, побежала искать гадалку. Я нашла её в другом месте, там, где прошлый раз пел странник. Я заглянула к ней в шатёр. Она всё так же сидела среди подушек и раскладывала древние карты.
— О! Моя дорогая! Я так рада! Ам би сабир! — воскликнула она, вставая и звеня подвесками-амулетами, протягивая ко мне свои руки-крылья.
Я вручила ей бабушкин тыквенный пирог.
— Благодарю! Садись, садись ко мне! – приказала она и я послушно водрузилась на гору подушек.
— Фрея! Помоги, пожалуйста, мне опять надо увидеть Велеса! – взмолилась я.
— Вижу, вижу распутье в твоей судьбе. Ложись, сомкни  очи. – и Фрея подсыпав что-то в лампадку стала напевать. Её голос тек, как масло, склеивая мои веки и мысли…

Я перешла грань миров и оказалась сидящей у его кровати. Он спал в своей хижине. Такой красивый и любимый! Пшеничные волосы рассыпались по подушке, высокий лоб, тонкий красивый нос, губы в лёгкой улыбке. Я коснулась их поцелуем. Он ответил. И тут же, молниеносно я оказалась рядом с Фреей.
— Ну что? Видела его? – торжествуя спросила она.
— Видела, но так мало! – улыбнулась я, обняв Фрею, — Когда-нибудь мы будем вместе навсегда?
Она протянула мне карты:
— Вытяни одну!
Я взяла. На карте оказались двое влюбленных, держащихся за руки.
— Да. Вы будете навсегда вместе! – воскликнула гадалка и добавила: — Аль ка ра ми!
— Аль ка ра ми. – повторила я.
— Благодарю, Фрея, прощай! – я выпорхнула из балагана и со своей тайной полетела к родным.

Вечером мы собрались у большого костра, как и всегда на ярмарках. На этот раз я тоже хороводила – усталость ушла и, даже наоборот, пришло вдохновение и призыв жизни: «Давай, Рада, радуйся! Вот, ты живёшь!»

Хороводы были прямо божественные! Сначала мы закручивались по спирали с песнями под игру свирелей и гуслей. Затем мы пошли по большому кругу, всё быстрее и быстрее, переходя в бег. Вокруг нас двигался в другую сторону ещё один круг гораздо больший нашего. Энергия всё прибывала и прибывала и мы набрали большую скорость, и музыка звучала так волшебно!

Светозар всё время играл на гуслях, но его так заразило наше кружение, что, бросив гусли, он уже на скорости присоединился к нашему полёту, смеясь во всё горло.

Потом мы оказались вместе в одном маленьком кружке и я с удовольствием ощущала, как крепко он держит мою руку. Хоровод закончился, оставив нас почти бездыханными, но очень счастливыми!

Ночевали мы на ярмарке в доме у  маминых родственников, так как никто не хотел сегодня ехать. Я спала без снов, к моему сожалению, а на утро мы отправились в путь. Телеги с товаром батюшка отправил домой с соседом, а мы двинулись на крытой коляске. Лебеди тоже на коляске и ещё на нескольких телегах везли добро. Мой жених со своим братом Миром – на вороных конях. Светозар держался расслабленно, открыто, радушно общался со всеми, копируя своего отца, а вот Мир больше молчал и во всём слушал брата. Было заметно, как он его почитает.

В полдень устроили привал и перекусили, а вечером уже были за дальнем берегом реки у наших знакомых. Ночевали в их тереме. Мы  с мамой и сестрой пол ночи обсуждали свадьбу и жениха. Уснули, когда полностью выговорились и все эмоции сменила чистая сердечная молитва. В этот раз во сне я плыла по реке в маленькой лодочке.

За три дня пути мы очень устали! Только Ёлка моя очень радовалась нашей прогулке: под конец пути она вообще скакала без привязи. Сначала мы боялись, что убежит, да уж больно понравился ей лихой скакун под моим женихом, чтоб неустанно вышагивать рядом. Светозар смеялся, глядя на их игры, переводя лукавые взгляды и на меня. Мои чувства к нему были мне не понятны: неловкость той встречи смешала меня. Я колебалась от чувства благодарности и довольства к чувству почти неконтролируемого восторга и страха. Казалось, всё, что женское сердце может пережить, я переживала в то время! Когда же я ловила его благославляющий взгляд, он был такой проникновенный, будто в душу смотрит сам Вышень! За его тишиной и открытостью пряталась, словно сама вселенная, удивительная тайна, разгадать которую мне предстояло вскоре.

Добрались мы поздно вечером, в полной темноте. Кто-то прокричал за воротами и сразу забегали люди с огнём и открыли, весь наш экипаж заехал внутрь большого двора. Кроме дорожки к дому и просто огромного терема в потёмках ничего не было видно. Да и мы были сонные, еле доплелись до светлицы. Меня отвели в купальню и я с наслаждением погрузилась в тёплую воду. Спала я в отдельной спаленке очень крепким сном. Во сне я была птицей и парила над чудесными  полями, зависая в воздухе и наслаждаясь брызгами хрустального водопада. Я проспала до обеда и никто меня не разбудил. Ощутив под собой невероятной глубины и мягкости перину, я поняла, что попала в рай! Я смеясь с трудом выбралась из объятий сладкого плена постели и стала одеваться. У нас никогда не было зеркал, а здесь оно было большое овальное в позолоченной раме с маленькими речными жемчужинками! Я смотрела на себя, причёсываясь и одеваясь, вплетая в косу любимую ленту, завязала украшенный кольцами очельник и одела свои маленькие девичьи серёжки с бирюзой.

Кто-то услышал, что я встала и постучал в дверь.
— Войдите! – пригласила я, ожидая кого-то из своих, но зашёл он! Светозар был свеж и чист. Глаза о чём-то продолжали молчать.
— Доброе утро, Радочка! – молвил он с нежной улыбкой, подходя ко мне.
— Доброе утро, Светозар!
Он подошёл ко мне почти вплотную. Я поняла, что безумно хочу прижаться к нему!  И тут я ощутила какой-то  приятный знакомый аромат, исходивший от него и вдруг воспоминания о той ночи на Купаладу, тот незабываемый поцелуй… Это был он!
— Любимая моя! – сладко прошептал он.
— Ты узнала меня? Именно сейчас! Ты вспомнила наш поцелуй, когда я, наконец, нашёл тебя и смог коснуться твоих губ…

Я трепетала от волнения и понимала, что главная тайна ещё впереди. Через открытую дверь стало слышно, как кто-то шёл к нам по коридору. Мы молча пошли к двери, как заговорщики, я при этом чувствовала себя пойманной в какие-то сети, только почему-то мне это доставляло большое наслаждение.
До свадьбы жених и невеста не должны были касаться друг друга и, как бы меня не тянуло взяться за его руку, я изо всех сил терпела и старалась вообще не смотреть на него.

Матушка встретив нас расцвела в улыбке подобной самой прекрасной августовской розе:
— А вот и наша соня! Идёмте ка обедать.

Жених повёл меня едва касаясь локтя на открытую веранду. И только сейчас я поразилась изысканной красоте терема. Всё утопало в белоснежных кружевных накидках, занавесках, скатертях и коврах!

Веранда огромная, светлая, ветерок играет занавесями, осыпая пол лепестками роз, плетущихся вдоль опор. Мы со Светозаром сели рядом и я всю трапезу ощущала тепло его рук рядом с моими.
Затем мы пошли в облетающий золотом осенний сад. Мы бродили по тропинкам и вместе с ароматом сухих листьев и влажной коры я вдыхала аромат немыслимой тайны, на пороге которой я стояла с полной связкой ключей…

Когда мы ушли достаточно далеко вглубь, где нас не могли увидеть, Свет мой притянул меня к себе и заглянув глубоко в глаза, тихо молвил:
— Ты узнала меня, любимая?
-Да, — ответила я растерявшись, мы ведь уже выясняли это, — Ты целовал меня в ту ночь…
Но он перебил меня, сжав мои ладони:
— Нея! Ты узнаёшь меня?!

Мир закружился вокруг листопадом желтых пятен… У меня подкосились ноги и я упала бы, если б не он. Силы казалось выпорхнули из меня, в тот миг, когда душа воспарила до небес от счастья!
— Любимая, милая моя, Нея! Это я, Велес! – радостно кричал он и слёзы ручьями текли из моих глаз, превращая весь свет в солнечные блики мозаики.
Это он! Это был он! Вот почему я хотела быть с ним, пусть неосознанно, неопределённо, но ждала и хотела. Я же видела Врата, вот мы и вместе!
— Солнце моё ясное! Любимый мой!
Я поцеловала его.
Голова кружилась, но так хотелось всё узнать.
— Как ты смог очутиться здесь?
— Милая моя Радочка! (Я буду так называть тебя здесь), Время, всё дело в нём. Есть семь Великих тайн мирозданья. Они пока сокрыты от людей ради их же блага. И вот одна из них – Время.  Принято считать, что оно линейно, то есть «вчера, сегодня, завтра» такой его ход. Но в действительности всё не так. Волшебным образом я обернулся во времени и попал в Ваш мир специально, родившись из моей любимой матушки, каждый день живя, чтобы вновь обрести тебя. Я обладаю чёткой памятью обо всём, что с нами было и более того, ощущаю, будто виделись с тобой в моём мире месяц назад. Хоть прошло уже для меня двадцать пять земных лет, а нашей разлуке около месяца. Это кольцо времени.
— Ты так долго шёл ко мне, Велес, а я тебя даже не узнала. – устыдилась я.
— Конечно, я выгляжу по-другому, и ты тоже. Но души наши всегда найдут нас даже в полном мраке, любимая!
Я коснулась его щёк, носа, погладила бороду, чуть дотронулась до губ.
— Я люблю тебя, Велес! Светозар! Сокол мой ясный!

Мы целовались и целовались, и я не исчезла, я была с ним! Потом совсем на ватных ногах пошла ведомая самым любимым человеком на земле к прекрасному резному терему, чтобы готовиться к свадьбе.

Позже он ускакал куда-то с последними приготовлениями. Матушки наши и бабушки, созвав дюжину помощниц готовили к пиру явства. Меня стряпать не пустили, мне разрешалось петь песни и плакать. Собрались девицы соседские, позвали меня в баню. Я пошла с ними, а там был настоящий девичник: цветы, мёд, чай с теми самыми удивительными травами, которыми так пахли волосы Светозара. Мы парились и окунались в большую купель. Это было восхитительно! Затем водили вечерний хоровод в рубашках с веночками на головах и пели тоскливые песни, готовившие меня вылететь из родимого гнезда и попрощаться с детством, с родителями.

Вернувшись в спальню, я упала на колени и славила и славила и славила Бога Отца и Матушку Царицу Небесную, благодаря за чудо, случившееся со мной, за жизнь мою славную!

Я уснула легко, как пёрышко и не запомнила, что мне там снилось, да это и не важно теперь было.

Утром прибежала ко мне Злата, двоюродная сестра Светозара, тихонько напевая обрядовую песнь, стала расчёсывать мне волосы. Затем примчались ещё две девчушки Сияна и Поляна и стали одевать меня в свадебное. Сначала белую новую рубашку, расшитую мною золотыми нитями, затем красное навершие, также покрытое обережными узорами, кумачовые сапожки, драгоценное ожерелье лунницу, подарок моего любимого, серьги, браслеты в тон, и, наконец, вместо очелья, сверкающую сказкой каруну, такую ажурную и тонкую, какую можно было только отыскать, батюшка мой постарался! Сверху покрыли тончайшей фатой, прикрывающей моё лицо и шею, а сзади опускающейся до земли. Я была готова, взволнована и так счастлива!

И вот девы с песнями повели меня вниз, во двор, там нас ждал со всеми родными Светозар. В блистательно белом парчёвом кафтане с длинными рукавами, специально скроенными так, чтобы не касаться невесты раньше положенного, белых портах и сапогах, на голове обрядовое очелье с небесным крестом. Мы встретились глазами и целый мир возник среди нас: мир счастья, радости, солнечного света и бескрайних звёзд!

Все пошли в сад на большую поляну, украшенную цветами и лентами. Нежная свирель играла о любви, пели птицы. Мы подошли и стали рядом перед волхвом. Это был тихий старец с бородой почти до земли, он посмотрел на нас и торжественно произнёс:
— Во имя бога Вышеня, во имя любви и гармонии вселенной, венчаю вас, Светозар-Велес и Рада-Нея. Пусть Звезда расов хранит вас, пусть матушка Макошь одарит вас славной судьбою! Теперь закройте глаза. Протяните друг другу руки.
Мы вытянули руки и они сквозь одежду сцепились меж собой.

— Да будут венчаны Светозар – Велес и Рада – Нея! Пусть замкнётся круг, пусть объединит в единое на веки веков! Матушки, подойдите.

Мы услышали, как подошли наши мамы и завязали нам руки рушником. Затем старец запел венчальную, а потом мы открыли глаза. Светозар повёл меня вокруг костра, затем вокруг чана с водой, затем вокруг могучего дуба и, наконец, вокруг свадебного стола. Старец возвестил, что мы стали мужем и женой и требовалось скрепить сие поцелуем. Светозар осторожно снял с меня фату и притронулся губами к моим губам. Я дрожала от счастья. Светозару подали богатый тканный плат, и сняв каруну и фату он позвал маму. Свекровь окрутила волосы мои косами вокруг головы, а муж мой бережно накрыл мою голову платом, завязав позади, расправил длинные концы, спускающиеся почти до земли. Затем вновь одел каруну. Теперь я была настоящей замужней женой!

Щеки мои пылали, я глянула на свою мамочку, она вся горела от счастья, а батюшка даже прослезился. Все улыбались и, кажется наше счастье передалось всем им!

Матушка Светозара вновь подошла к нам, мы поклонились ей, она расцеловав произнесла:
— Благословляю вас, дети мои, Царицею Небесной!
Батюшка подошёл и сказал:
— Благословляю Всевышним! – и тоже поцеловал нас.
Затем благословляли мои родители и все наши старички.
И начался пир! Тепло уходящего бабьего лета радовало возможностью праздновать в саду с птицами, цветами, играми и хороводами! Я вспомнила, с какой радостью Светозар   бросился хороводить там, на ярмарке, когда я даже смотреть на него не хотела. Вот и теперь, немного перекусив, побежали в круг и закрутился хоровод! Затем мы играли в «ручеёк», «третий лишний», «медведя», «лису» и «кукушку». Я так веселилась, как никогда в жизни! Ведь всё, о чём я мечтала, осуществилось! Уже было темно, когда нас с шутками и напутствиями проводили в опочивальню.

Это была комната переходящая в просторный балкон, посередине неё царила кровать. Тонкие кружевные занавеси на окнах колыхались от лёгкого ветерка приносящего из сада звуки нежной свирели и ароматы поздних роз. Мы занесли масленые лампы и поставили на полку у кровати. Закрыли дверь.

Светозар подошёл ко мне, снял коруну, развязал плат, потом снял с меня навершие, из тонкого шёлка рубашку, развязал мой девичий поясок, что я носила с пяти лет. Я дрожала от волнения.
— Ты такая манящая, лучезарная моя Радочка!
Я обвила его руками.

Шмель проник в открытое окно, подлетел к нежной благоухающей манящей розе и залез хоботком вглубь, упиваясь её нектаром.

Глава V

Я проснулась и долго лежала в мягкой постели из лебединого пуха. Я смотрела в пространство над собой и видела, как каждая частичка воздуха светится и вибрирует, от энергии, затаившейся в ней, готовая взорваться и солнечными брызгами разлететься в разные стороны. Радость бытия  — это была я! Я повернулась к любимому – он безмятежно спал. Закинув руку за голову. Я осторожно убрала со лба прядь его русых волос и залюбовавшись милым, тихонечко запела.

Так странно было заплетать косы и закручивать их друг за друга, надевать плат. Светозар подарил мне жемчужные серьги и бусы и теперь, я стала такой нарядной!  Вчера вечером и я одаривала всех его родных подарками, выполненными мною за последние десять лет: то и кички и сороки и рубашки и занавески и панёвы, а мужу моему полный комплект праздничной одежды, расшитый оберегами, всё с мыслями о нём, о Велесе. Какое счастье, что я послушалась родителей! Боже, благодарю тебя за милость твою!

Мы веселились и праздновали ещё два дня, после чего проводили моих родичей и стали потихоньку жить – поживать…
Как-то весной, когда матушка природа дрожа от предвкушения летнего тепла и света, сбрасывала с себя лепестки яблоневого цвета, мы лежали в саду и любовались всей этой красотой, пчёлами, птицами, игрой молоденьких листочков и муж мой любимый молвил:
— Радочка, мне надо сказать тебе кое-что важное для нас с тобой!
Я приподнялась и посмотрела на него, космос в его очах манил меня в неизведанную глубину его мыслей.
— Я знаю, милая моя, мы можем прожить с тобой здесь, на земле прекрасную жизнь, полную любви и работы, ты родишь мне славных сыновей и дочерей, мы построим с тобой первый звёздный храм, в котором будут венчать молодых, провожать стариков, принимать роды, наставлять молодёжь, постигать и хранить тайны  бытия и вселенной, а потом мы станем почитаемыми старейшинами, я вижу эту дорогу также хорошо, как и этого шмеля, севшего на край твоего подола. Но я вижу и другую дорогу! Она усеяна шипами и страданиями, она ведёт к небесным вратам, через которые мы сможем пройти в прекрасный цветущий мир – мир бога и человека.
— Ты не хочешь детей? – я очень огорчилась и, признаться, восприняла всё сказанное только через эту мысль.
-Нет, родная, просто я хочу показать тебе, что возможен выбор и сейчас мы стоим на развилке дорог, на развилке миров. Развилка здесь, под этой самой яблонькой.
— Конечно, я бы очень хотела отправиться с тобой в твой мир, но как мы это сделаем, Светозар? — воскликнула я совершенно не представляя такого чуда.
— Нея, это долгий путь, и, возможно, у нас ничего не выйдет, но всё равно, всё, что мы с тобой для этого сделаем, возвысит нас и поставит на новый уровень совершенства.
— Любимый мой, я согласна, только… — я опустила глаза.
— Что, моя ненаглядная? – он нежно поднял моё лицо за подбородок.
— Только я хочу ребёнка. Потом, конечно, не сразу.
— У нас обязательно будут дети! – расцеловал меня он.
— Слава богу! А что мы должны будем делать?
— Мы совершим одно очень важное путешествие, а также увидим необыкновенных людей! Они нам кое что поведают. Эти люди – посланцы. Они добровольно перешли сюда в теле, терпя сильные муки, ради просвещения страждующих, готовых принять знания. Будем искать их. От странников все эти годы я черпал информацию и готовился, как только мы решим с тобой перейти, отправимся к ним. Это не просто и далеко для такой молоденькой девицы, как ты.
Он очень внимательно посмотрел на меня, желая понять, смогу ли я одолеть тяготы приключений.
— Мы должны пройти через Небесные врата, милый, я готова. Я с тобой!
— Нея моя! Я знал, что мы свернём именно на эту дорогу!
И мы скрепили наше решение самой крепкой печатью – поцелуем.
Ещё пару недель Светозар доделывал разные дела в мастерских, а я собирала и разбирала свои сундуки: то брала как можно больше, то наоборот отбрасывала практически всё, никак не могла понять, куда мы едем и что брать.
— Любимая моя, — говорил ласково муж, — Возьми смену одежды и теплых вещей немного.

Так я и сделала. Мы собрались. Получили благословение от родителей мужа и, уложив мешки в крытую коляску, пустились в путь.

Ёлка и Вороной стали нашими ногами. Когда уставали, то спали прямо на ходу на мягком матрасе из трав, мяты, полыни, ромашки. Ночью давали коням отдых. Двигались мы в направлении нового прекрасного города Аркаима.
Первые летние денёчки встречали нас таким теплом, что захватившая нас радость приключений неотступно пела в душе свою победную песнь! Светозар удивил меня своими переливчатыми трелями на свирели. Я и не знала, что он так играет! Просто удивительно! Я пела, ощущая своё единение с миром и с ним, любимым! Птицы щебетали в такт наших песен. Завтракали мы фруктами и хлебом, обед варили на костре, а на ужин и вовсе не останавливались. Купались везде, где только было можно.  Всё оказалось не таким страшным, как я ожидала. Настроение моего мужа поднялось, он был так счастлив, что мы решились на этот шаг!

Через три дня пути мы решились попроситься на ночлег в один небольшой терем. Захотелось отдохнуть по человечески, и, если повезёт в баньке попариться.

В теремке этом жила большая семья из восьми женщин, да старика — отца. Мама, две бабуси, да пятеро дочерей: старшей двадцать с хвостиком, младшей примерно шестнадцать.

Мы представились, но ни о роде Лебедя, ни о моих родных в этих краях не слыхали. Но встретили нас любезно, накормили, приготовили баньку. Напарились мы всласть, я первая не выдержала и пошла спать. Комнатка для гостей была маленькая, одна кровать, но я так рада была, что не надо трястись в повозке, что сразу упала в постель и провалилась в крепкий сон.
«Аль ка ра ми!» — говорили во сне мне Веселина с Милой. После этих слов как-то беспокойно стало и я проснулась. Светозара рядом не было. Стояла ночь. Убывающий тоненький месяц едва-едва освещал дорожку к бане, там до сих пор горел свет свечи.

Я накинула что-то и поспешила к любимому. Я так испугалась, слишком уж долго он там, не случилось бы чего. Я подошла к окошку и заглянула внутрь. Горячий ком сдавил мне горло: Светозар нагишом лежал на скамье в окружении раздетых сестёр, он, как будто спал, а их руки мяли и ласкали его. В один миг мир стал для меня таким враждебным, таким лютым, что я закричала и побежала прочь.
Очнулась я посреди широкого свежевспаханного поля. Матушка земля говорила со мной: «Вернись, Радочка! Вернись, доченька, он же муж твой! Смирись.»

Я села среди тёплых комьев и разрыдалась. Слёзы и стоны заполнили меня и пролились на пашню. Всё было кончено! «Всё! Предатель!» Я почувствовала необыкновенный прилив сил от испытываемой злости.
Не ведая куда и зачем я уверенно зашагала вперёд, через поле, всё дальше и дальше, прочь от любимого.

Когда лютое беспамятство покинуло меня, я остановилась и оглянувшись кругом увидела тьму вокруг себя, сгущающуюся и такие пронзительно яркие звёзды над головой! Их свет прожигал моё сердце до боли. Только эта боль, звёзды и я. И тут я впервые в жизни почувствовала защиту, очень мощную, вечную, неподвластную никаким силам божественную защиту. Я поняла, что со мной вообще ничего не может случиться: ни звери ни нападут, ни бесы, вообще — никто. Я с новыми силами ощутила явное присутствие бога вокруг и благодать разлилась патокой в моём смертельно раненом сердце, омывая и исцеляя. Матушка Небесная, казалось, прикоснулась к моему челу, приговаривая: «-Нея, Нея! Не отчаивайся, дочь наша светлая! Я помогу тебе. Всё, ведь, не так печально, доченька.»

Я чувствовала мурашки, бегающие по спине, будто руки её волшебные гладят меня. На сердце так легко стало! Я обернулась назад, посмотрела вперёд и с лёгкостью пошла дальше, прочь от прошлого…

Так через некоторое время добралась я до избушки на краю поля возле леса. Истошно лаял пёс, видно учуял меня издалека. Я боялась подойти ближе, но мне очень надо было отдохнуть. Дверь открыл молодой мужчина и, придержав пса, предложил мне войти. Я почувствовала, что всё будет хорошо и зашла в теплый дом, где жили сама любовь и забота. Муж, жена и несколько детей. Сколько их было – не понятно, головки то высовывались, то прятались за занавеску, отделяющую комнатку-спаленку. Женщина в сорочке обняла меня, понимая, что случилось что-то неладное и предложила поесть. Я попросилась на ночлег и она с радостью нашла мне место в сенях. Я лежала и слушала, как они с мужем возятся, смеются, кувыркаются, и незаметно заснула. Проснулась бодрая и уверенная в своей правоте, вернее, в правильности принятого мною решения – всё же идти в Аркаим. Я не могла логически обосновать такое решение, но оно пришло само, а других вариантов даже не было. Нет, конечно, если порассуждать, я могла бы пойти домой, к нам, или к своим. Но я не хотела рассуждать. Аркаим – новый город будущего меня звал к своим вратам.

Семья, в которой мне посчастливилось переночевать, Славы и Алёны жила бедно, но весело: дети друг за другом ухаживали, мать корову доила, огородом занималась и курами, всё время в работе да с песнями! Слава землю пахал, пшеницей занимался, излишки на рынке менял, ещё избы ездил строить помогал. Жили они далеко ото всех, так как старшие дети родились двойней и Алёна, по закону Рода, должна была отнести их в лес и оставить там умирать. Близнецы – суеверие пугающее людей издревне, считалось, что этим людям не место на земле, что это нечто тёмное, нелюди вовсе. Алёна пошла с ними в лес заливаясь слезами, да догнал её Слава, так они и ушли вчетвером с малышами за лес, за реку, и дальше за лес. Стали дом строить подальше от людских глаз. И вот что у них вышло. Горечь утраты родного дома ушла, сменившись простым счастьем человеческого бытия.

Поклонившись до земли я ушла после завтрака, оставив в благодарность в колыбельке младенца кольцо с сапфиром.

Я ушла через поле в направлении Ольшинки, от которой можно было выйти по большой дороге и двигаться в направлении Аркаима. Говорят, этот чудо город заложили пять лет назад сами гиперборейцы и сам город несёт в себе новые знания и открытия!

Дойдя до реки, я нашла спуск поположе и накупалась вдоволь. Уже выйдя на берег и перекусывая пирожками, что заставила взять меня Алёнка, я вспомила, как здорово было бегать с девчатами из бани к реке! Как беспечна я была и как всё легко было и чудно! Потом я вспомнила Светозара и теплая нежность пробудилась в сердце. Ах, какая я глупая! Он же предатель!
Я переплыла реку и быстро, пока не стемнело, зашагала по лесу к Ольшинке. Засверкали первые звёзды, когда я прошла сквозь деревню и вышла на большую дорогу. Вдруг мне стало так грустно, я опять была одна-одинёшенька посреди большой дороги, а мой любимый даже не знает, где я и не сможет меня отыскать! Назад, даже если б я захотела, не смогла бы вернуться, слишком далеко ушла! Где спать, я не знала и шла пока шли ноги. И когда я совсем выбилась из сил, я упала на колени и прошептала: «Матушка моя Небесная! Дай сил дойти! Отче мой Трибоже! Помоги!»

И вдруг у дороги, в лесу, сверкнуло что-то, будто бы огонёк! «Иди туда, дочь наша!» — прозвучало во мне напутствие. Я повиновалась.
Это была маленькая избушка, совсем маленькая, лишь одному человеку там можно поселиться. Я постучалась в освещённое оконце.
— Кто там? – проскрипел какой-то древний, почти не человеческий голос.
— Это я, Рада Лебедева. Пустите переночевать ради бога. – взмолилась я, желая только одного – крепкого спокойного сна.
— Заходи! – продолжал скрипеть неприятный голос, отворяя дверь.
Я заглянула внутрь, тут же пахнуло ароматами грибов и старости. Я зашла и поклонилась старушке лет ста пятидесяти, не меньше.
— Садися сюды, дева, сюды, сюды. – и бабуся подтолкнула меня к скамеечке,
— Давай, шо уж там, гутарь, приключения свои, а там посмотрим…
И я рассказала её всё без утайки, как путешествие с мужем обернулось для меня горем и разлукой.
— Выпей ка это… — приказала бабушка и пододвинула ко мне скляночку с мутным зельем внутри.
— Пей, пей, не боись! Всё будет славно!
Я поднесла к губам и, как заворожённая проглотила всё до конца.
— Ложись, спи, утро вечера мудренее. – она дала мне подушку и вязанное одеяло и я погрузилась в облачные сны. Облака были такие мягкие и ласковые, облепляли меня сладким туманом. Я слизывала его с рук, с ног и с хвоста… Я была кошкой, большой и белой, как облако и парила над избушкой, над лесом, любуясь звёздами в ночи… Видела, как бабуся вышла на поляну и стала крутиться, крутиться, всё быстрее, быстрее и обернувшись красной девицей, запрыгнула в большую ступу и полетела куда-то прочь из леса.

Когда я проснулась, ночные события ярким пятном держали в моей памяти. Посмотрев на кровать бабы Яги, я с изумлением увидала её безмятежно спящей в обнимку с чёрным котом. Кот лениво поднял голову и посмотрел на меня жёлтыми горящими глазами. «Что? Понравилось быть летающей кошкой?» — будто бы спросил он.

Я оглянулась — вокруг всё было таким старым, не прибранным и обветшалым. Глядя на это всё под рассветными священными лучами, я встала и решила всё прибрать. К пробуждению старушки я уже вымыла окна и пол, сняла паутину, выстирала скатерть и занавески, заварила чай на травах, которые знала, достала последние свои пирожки и покормила кусочком кота, который перестал наблюдать и перешёл к активным действиям голодного кота: песням и трению о ноги.

Ягуся села и долго пыталась проснуться. Я пригласила её завтракать и она, окатившись студёной водой и приодевшись села со мной. Мы молча поели и я засобиралась. Она подвела меня к тарелочке и заставила смотреть в центр, а сама, нашептав что-то на маленькое дикое яблочко, бросила его катиться по кругу блюдца. Дичка удивительным образом пошла кататься по кругу не переставая, а я не могла глаз оторвать от центра: там сквозь голубую лазурь начинали мелькать какие-то пятна. Вглядываясь в них, я распознала облик Светозара.  Вот он обеспокоенный и несчастный скачет на Вороном! Вот останавливает какого-то путника и что- то спрашивает. Вот вновь скачет во всю прыть. Ищет меня!
— Спасибо, бабушка! Значит, он любит меня! Он ищет меня! – воскликнула я со слезами в голосе.
— Глупая ты! – вздыхает баба Яга.
— Любит, конечно, любит! Давно. Не изменял он тебе, поверь старухе! – прокряхтела назидательно она и вытолкнула меня из избы. Я с радостью заторопилась к дороге. «Может найдёт он меня? А если и не найдёт, теперь я точно в Аркаим должна дойти!»

Целый день воодушевлённая я шла по дороге, не видя почти ничего вокруг, думая о муже, вспоминая его прекрасным возлюбленным Велесом в Солнечном городе. Отойдя немного от дороги, но так, чтобы слышно было, если кто поедет, я присела у берёзки в лесу, когда стало смеркаться, да так и уснула до утра. Утром, прогулявшись вдоль дороги по лесу, я набрела на заросли малины и это вернуло мне радость бытия. Вперёд я пошла напевая песни любви.

Около недели я шла, поглощая вместо еды солнечный свет и любовь мира в виде трелей соловья, летающих дивных синих стрекоз, росы на стеблях ежевики. И лишь немного ягод, вода и лесные травы служили мне настоящей пищей. Но вот настал такой день, когда ни мои разговоры с Боже, ни песни, ни матушка Природа, не могли проникнуть в моё сердце с любовью. Уныние начало охватывать меня в свои тёмные объятия. К вечеру я невыносимо проголодалась и, к тому же, пошёл мерзкий пронизывающий отчаянием дождик. Я расплакалась и села под каким-то кустом, заворачиваясь во влажный тёплый платок Алёны (спасибо ей!). Наревевшись вдоволь, я не заметила, как стала засыпать. Дождь то усиливался, то переставал, а я так устала, что мне уже стало всё равно. В моей дрёме я увидела прекрасного Велеса, он словно бог летел по небу ко мне. Я чувствовала его тепло и даже запах его волос, а милый голос всё напевал и напевал мне:

« Ко мне, любимая,
Лети на крыльях лета!
Ко мне, любимая,
Услышь меня, ну где ты?
Тебя искал всю жизнь,
Голубушка сердечная!
Услышь меня, услышь,
Любимая и вечная…»

Я улыбалась во сне и была так вымотана, что даже не почувствовала, как крепкие руки подняли меня и прижав к горячей груди, понесли.

Несколько дней я лежала в горячке. Я видела прекрасный город волшебного мира, я летала и танцевала на его улицах, я купалась в его фонтанах и была его птицами, его мотыльками, его солнечным светом.

Когда я очнулась, царила ночь и посреди неба висела круглая луна. Я лежала на груди у мужа, мы спали в нашей коляске прикрытые вязанным маминым одеялом. Вороной и Ёлка спали рядом, опустившись в траву. Бубенчики – обережки моей сестрёнки свисали, как всегда с потолка, поблёскивая в свете луны. «Боже Всевышний! Какое чудо!» -чуть не вскрикнула я, осознав. Что он нашёл меня! И стала шёпотом благодарить боже за это счастье. Где мы вообще находимся и сколько я была без чувств? И как он меня нашёл? А, всё не важно! Главное – мы вместе, а всё остальное – пусть будет, как он хочет.
— Родимая! Ты очнулась! – вскрикнул Светозар, открыв глаза. Он обнял меня.
— Я сейчас всё тебе объясню о том, что со мной было. Ты — то как? Как ты смогла так долго идти без еды?! Я так тебя искал! – он с тревогой поведал мне свой  странный рассказ о том, от чего я бежала…
— Когда ты ушла из бани, я думал ещё немного попарюсь и догоню тебя, Радочка, но я так  расслабился, что никак не мог уговорить себя встать. И вдруг в полудрёме я увидел, что со мною сидит полуголая дева и протягивает мне ковш, чтоб я пил. Я так пить хотел! И вот думаю, выпью водицы и бегом отсюда! И выпил сразу всю лохань, а там что-то такое хмельное было! Голова моя закружилась, и я чуть не упал со скамьи, чьи-то руки меня поддержали, сидеть я уже не мог. Уложили меня обратно и чувствую, нежность по мне какая-то сладкая разливается, будто мёд. Пение такое душевное, удивительное заворожило меня. После я приоткрыл глаза, а вокруг меня девы нагие поют и гладят, и гладят меня всего… Я бы так и уснул, если б не услыхал твой крик. Тут же с меня дурман весь сошёл, я подскочил. Потом чувствую бегу. Посмотрел на себя – голый совсем! Вернулся, забрал у них свою одёжу, они меня манили, уговаривали, тянули, но я вырвался и бегом к лошадям нашим, а их тоже чем-то опоили – спят бедолаги. Я их трясу, они и ухом не ведут! Я побежал тогда так тебя искать, бегал, бегал, кричал, кричал, но всё было напрасно – ты ушла. Я вернулся к нашей коляске и спать. Ночью пришла ко мне старшая из сестёр, раздетая совсем, легла рядом, я просил уйти, угрожал, но всё бестолку, тогда просто взял и вытолкал прочь. Не знал, что могу так с бабами. Да, по-моему, и не бабы они, а бесы были.
— Боже мой, Светозар! Хорошо, что оно всё так на самом деле оказалось, а не так, как я всё увидела. — прошептала я.
— Я глянула в окошко бани, а ты там наслаждаешься с девками! И так тебе хорошо, что я чуть не умерла сразу! Для меня в тот момент жизнь вся и кончилась.
И рассказала я мужу о своих приключениях и о людях, что помогали мне. И о том, как смогла вновь вернуть веру в него, в его любовь. Мы уснули на перине из сена в объятиях самой любви, глядя на начинающуюся зарю нового дня…

Глава VI

Целый месяц мы добирались до Аркаима. Несколько раз, ночуя в домах добрых людей и запасаясь у них провизией. Накануне нашего въезда в этот славный город, мы попросились с ночёвкой  в красивую резную просторную избу, дабы попариться и привести себя в порядок перед прекрасным городом. Постучали в ворота, на которых сияло расписное большое солнце. Нам отворила девочка лет пяти и мальчик восьми с очень добрыми вдумчивыми глазами. Они разглядев нас, с радостью позвали в дом. Вышел их отец, мы поклонились. Нас сразу распознали, как путешественников. Мать малышей накормила нас вкуснейшим пирогом с черникой, и весь вечер мы рассказывали байки о том, о сём по прекрасные мелодии гусель Светозара. Баня была великолепна! После такого облегчения, мы готовы были спать даже на сеновале, но нас отвели в опочевальню и мы просто крепко-накрепко уснули, едва коснувшись подушек.
Утром поели, поблагодарили добрых хозяев и сразу в путь! Ехали недолго – после полудня нам стали встречаться путники, телеги, повозки. Редкие домики сменились красивейшими теремами! Люди такие оживлённые и нарядно одетые! И вот, наконец, показался долгожданный город!

Я чувствовала волнение и восторг, приближаясь к величественным бревенчатым стенам Аркаима. Вход его украшало Огромных размеров солнце, вызывающее в душе такое ликование, что слёзы наворачивались! День летнего солнцестояния – Великий праздник и мы вошли в город празднично украшенный гирляндами цветов и лентами. Главная площадь была местом поклонения Богу и сейчас там готовился великий костёр – дар солнцу. По кругу шли хороводы. Песни славили Вышеня, Трибоже и Ярилу. Время от времени кто-то выходил из круга и отправлялся готовиться к празднику, а в круг добавлялись новые лица. Танец поклонения не прекращался с рассвета. Мы с радостью встали в хоровод и от всей души причастились своим воспеванием к святыни.

После мы отправились искать Агнива, хорошего знакомого Светозара. Он был кузнецом и работу свою не прекращал даже в такой праздник. Мы обошли несколько домов и нашли его. Он вышел к нам из кузни раскрасневшийся, чернобровый, кудрявый, боевого духу, сразу видно. Когда он узнал моего мужа, кинулся его обнимать и пригласил в дом. Вход был с другой стороны в это же здание, можно было бы и насквозь пройти, но Агнив сказал, что в кузне жарко сегодня и лучше бы зайти с обратной стороны. Семья кузнеца, его старенькие родители, пригласили нас за стол и мы с поклонами сели. Лошадей с дороги отвели в хлев и тоже накормили. После мужчины ушли в кузницу, а я отдыхала с дороги на чистой постели из гусиного пуха.

К ужину я спустилась, чтобы помочь хозяйке с приготовлением овощной запеканки. Груша, так её звали, рассказала мне о городе. Пять лет, как застроили, Аркаим ещё совсем молодой. Здесь собрались самые развитые личности, творцы и кудесники. Сознание всех живущих вместе в одном городе, где дома расположены концентрически, сливается в один чудо-кристалл, способный к новым открытиям! Весь город – большая обсерватория, а выходы из него обращены на солнцестояния и равноденствия. Улицы и дома строились тоже со знанием космических законов. Знающие волхвы могли считать определённую информацию о затмениях солнца и луны и о многом другом.

Удивительно! Все здесь верили, что боги могут сойти к нам с небес, как было когда-то!
Вернулись к ужину разгорячённые и усталые мужчины. Мы поели и пошли немного прогуляться. Светозар бережно придерживал меня за талию, ловя мой призывный взгляд.

Агнив поведал нам о том, что существование Небесных врат не секрет для аркаимцев. Один из них прошлым летом прошёл через них. Позже он явился в световом теле и сообщил, что это действительно проход меж мирами! Врата – это достижение каждого отдельного человека. Они – не одни для всех, но есть особые места, которые помогают нам истончать свои вибрации, сделать себя способными пройти через них. Многие, не готовые к личному подвигу, просто сошли с ума, пытаясь хотя бы найти их.

Есть один человек, старец, он живёт на окраине, он хранит какие-то знания.
— Завтра мы можем съездить к нему, я отведу вас. — обрадовал нас наш друг.
Утро мы встретили с чувством, что мы уже на пороге открытий! Позавтракали и пошли немного прогуляться по Аркаиму. Город учёных и изобретателей, говорящих с богами. Пахло дымом, вырывающимся из кузнец, и поленьев обрядового костра, что на площади. Каждый дом – настоящие мастера-умельцы, одухотворённые богами, идущие к самоусовершенствованию и поэтому – лучшие ремесленники, славные мастера!

Мы прогулялись по большой круговой улице: прошли мимо домов кузнецов и литейщиков (здесь слышны были удары по наковальне, шипение пара и звон металла), мимо дома керамиста, украшенного от крыши до земли глиняной расписной посудой, мимо дома ткачей (перед которым сохли огромные крашенные мотки пряжи) и других ремесленников, всего и не перечислишь! Базар был небольшой и в основном на него привозили продукты из ближайших окраин, так как ткани и всё остальное можно было приобрести прямо в домах жителей города, а заодно и пообщаться. Здесь аромат печёных яблок, мёда, пряников сводил с ума голодных путников.
Мы пошли меж рядов и Светозар легко сменял сохраненные для такого случая большие малахиты на прекрасное новое платье из голубого атласа с потрясающей серебряной вышивкой для меня, а ещё на небольшое ручное зеркальце тоже с серебряной ручкой в виде древа жизни и (о, чудо!) такой же гребень с Макошью, а себе – серебряный нож с рукояткой-медведем. Так мы нагулялись и полакомившись печёных яблок в карамеле, вернулись за Агнивом. И вот мы отправились все вместе к святому человеку на окраину Аркаима. Друг наш рассказывал разные истории про Гермеса и птиц Сирин и Гамаюн. Много чего слышали жители нового города, бесконечные странники стремились побывать в таких городах Расы, как этот, отсюда и песни все. Никто только не знал, правду ли бают или нет, но вот кое-что нет-нет, да и сходилось.

— Сказывают, есть где-то в здешних лесах избушка на курьих ножках. Стоит, вокруг себя оборачивается. – молвил Агнив и его глаза с прищуром стали совсем лукавые.
— А в избушке этой живёт баба Яга. В полнолуние, якобы, оборачивается она красной девкой и летает в ступе, в окна заглядывает, потом возвращается домой и плетёт паутину из негативных мыслей, что наловила у людей. Говорят, что тот, кто попадёт в неё, превращается в муху и идёт в суп к Яге.
— Ох! По-моему именно её я и имела счастье увидеть! – сказала я смеясь.
— Половина из сказанного про неё – сказка. Бабуся грубая, конечно, грязная, но ей около стапятидесяти лет! Она всей душой захотела мне помочь, когда поняла, как мне плохо. Конечно, пока я спала, и думала, что вижу сон, она на самом деле оборотилась девой и летала в ступе, но поутру она мне показала чудо: по тарелочке катилось наливное яблочко и видения, которые у меня произошли благодаря этому, оказались верными. Она мне очень помогла.
— Ух ты! Ты и впрямь её видела! – воскликнул Агнив,
— Так, значит, она добрая?
— Конечно!
— Вот так рождаются сказки! – засмеялся мой муж.
— А ещё бают (но то есть точно сказка!)- начал разгорячившись Агнив,
— Что где-то девы колдовские живут, не не ведьмы, не ворожеи, они ящерные отродья, они путника к себе заманивают, околдовывают (и чары у них такие плотские!) и истощают мужчину до смерти. Красивые, не наши какие-то, не от мира сего. Говорят, что никто от них добровольно уйти не может, и не захочет даже, очень уж сладострастные!
— Вот те Раз! – воскликнула я вспыхнув,
— Свет мой, как же ты освободился?
— Любовь моя!  Ты спасла меня, закричав. Голосом ты разрушила чары. Я ж пойду за тобой куда угодно, вырвусь из любых сетей! Люба моя! – Светозар поцеловал меня нежно.
— А ещё я слышал, — начал опять Агнив, но мы уже подъехали к узкой тропе, уходящей меж камней и кустов куда-то на холм, в дебри.
— Привяжем коней и телегу. Идём. – скомандовал Агнив, привязав свою небольшую телегу к кривой иве, и мы двинулись по тропе друг за другом. Пробираясь около часа, мы вышли на большую поляну, окружённую валунами ростом с человека. Посередине – зола от костра.

Мы увидели ещё дорожку и пошли по ней. Скоро добрались до пещеры в скале. Маленький старичок вышел к нам навстречу. Не смотря на его дряхлость и слепоту, лицо обращённое в нашу сторону сияло радостной надеждой. Он был такой старый, что я испугалась, что он может рассыпаться прямо перед нами, ему было не меньше трёхсот лет! В длинной рубахе, подпоясанной грубой верёвкой, с белой бородой почти до колен, он пошёл к нам, трясясь и пошатываясь, и только глаза его сияли небесами, да улыбка счастья светилась любовью. Дотронувшись до моего чела, потом коснулся лица Светозара и воскликнул:
— Наконец-то! Велес, родимый! Нея, девочка моя… Дождался, дождался! Вот оно счастье!
— Дедушка! – воскликнул Велес и слёзы радости затопили его глаза,
— Радочка, это дедушка, ты помнишь его? – он обнял дедулю и прижал к сердцу, затем добавил:
— Дедушка, ты не узнаваем здесь, в этом мире…
— Да, милый мой мальчик, — прошептал дед,
— Даже не смотря на то, что я перешёл сюда в теле, боль и болезни, обрушившиеся на меня в мире людей, истерзали за два года так, что я едва жив, но дождался, хвала Богам, дождался вас, милые мои!

Мы обняли его и расцеловали. Старичок пах ветром и полынью. Я вдруг заметила сходство с тем дедулей, каким он был у себя в солнечном саду. Само существо его было таким чистым и невесомо лёгким, будто он совсем бестелесный, будто он сам – лег небесный, прячущийся под маской человеческой плоти.
— Дедушка, для чего ты претерпеваешь такие страдания? – сердце моё разрывалось от жалости к нему, слепому и старому.
— Милые мои, я бы всё отдал, чтобы вернуться и привести вас на родину в наш светлый мир. Мне надо много рассказать вам. Но ваш друг должен покинуть нас, ему пора.
— Да, да! – заторопился Агнив,
— Будете у нас, заходите! – молвил он на последок, мы обнялись и он стал возвращаться к своей Гнедышке, которая дожидалась его вместе с нашими лошадьми.
Мы присели на корягу возле больших камней на поляне и дедушка продолжил:
— Я должен вам рассказать одну вещь о переходе. Когда вы будете готовы, вы узреете в полусне-дрёме арку. Вы должны будете позвать друг-друга и вместе пройти под ней. Идти надо не оборачиваясь. Что останется позади, останется там навсегда. Обернёшься и всё, ты уже остался в прошлом… Не оглядывайтесь!
— А как нам увидеть её? – спросил мой любимый. Когда ваши вибрации истончатся, когда мысли о Боге и Вечности станут для вас постоянными спутниками, вы возвыситесь.  – потом дедушка кашлянул и добавил грустно: — или, когда уроки ваших жизней закончатся.
— То есть, после смерти. – уточнила я.
— Нет, в этой славной жизни, всё произойдёт в этой. Жаль, я уж вас в ней не увижу, второй переход я просто не вынесу.
— Ты пожертвовал собой, ради нашего счастья! — воскликнул Светозар с отчаянием и болью.
— Да, мой мальчик, а ещё ради веточек с моего древа предков, ради их листиков и цветочков, ради их плодов и моего бесконечного продолжения во вселенной!
Давайте ка, попьём чайку и я всё объясню про то, как истончить свои вибрации и подняться на уровень выше. – сказал дедуля и указал не глядя на чайничек. Светозар пошёл к ручью, что журчал неподалёку, мы собрали чай, достали свои пожитки, перекусили и дедушка продолжил:
— Я должен посмотреть на ваш свет, родимые. Садитесь передо мной по одному.
Светозар сел и склонил голову. Дедуля погладил воздух над его челом, за спиной и кивнул, чтобы села теперь я. Он также и надо мной поводил руками, затем положил их мне на плечи и молвил:
— Слушайте, дети. Светозар по прежнему готов к переходу, жизнь на земле почти не утяжелила его, но ты, девочка моя, нет! Чтобы истончиться, ты должна пройти стадию материнства здесь, на земле. Познать великое женское счастье и познать само рождение. Ты станешь мудрой, ты станешь тонкой для этого мира. Вы сможете перейти вместе, я вижу ваш свет сливающийся в общий цветок жизни, а это много значит! Родите чадо и перейдите вместе с ним. Но он должен сам пойти с вами своими ножками, оставляя следы от своих стоп, только так, а не иначе. Иначе он останется и никто из вас не перейдёт.
Дедушка замолчал, погружаясь в свои думы.

— Милая моя, как ты была права, ты так хотела родить ребёнка! – Светозар обнял меня.
— А ножками он перейдёт вместе с нами? –спросила я с тревогой.
— Да, перейдёт. – дедушка погрузился в дрёмы и мы, накрыв его одеялом стали мечтать о нашем чудесном малыше и о солнечном мире. Дедушка умер, вернее, умерло его ветхое тело, а душа в лучах солнечного света улетела в божественный мир, о котором знал лишь Вышень.  Мы пожелали дедуле счастья, и посылали в молитвах к Всевышнему свою любовь к нему каждый последующий день нашей жизни. Затем был погребальный костёр и песни о том, что когда-то мы встретимся с ним, песни о боге, песни радости за дедулю, за его избавление от этого мира полного миражей.

Уже на девятый день мы были в тех краях, где баба Яга меня выручила, и дед приснился мне со снопом сияющей пшеницы в руках счастливо улыбаясь, он произнёс:
— Зачать дитя надо ровно через 3 месяца в день Купалады, когда земля распахивает солнцу свои объятия и Ясный Свет входит в её лоно, делая её плодоносящей на все лета! До этого держаться вам надо раздельно и говорить с богами. В день зачатия быть у реки и призывать к себе душу чистую и прекрасную! Если всё плотское заменится молитвой, призывающей, то зачнёшь чадо божественное, способное на переход.

Мы двигались домой, проходя по тому же пути в обратную сторону.  С долей осторожности мы проезжали стороной терем пяти сестёр и далеко за рекой остановились в лесу на очередную ночёвку. Светозар разжёг огонь, а я собрала поесть. После лёгкого ужина, состоявшего в основном из овощей с травами, мы омылись припасённой водой и поцеловав друг — дружку легли спать.

Круглолица лунная дева светила в эту ночь так, будто сама хотела всё вокруг разглядеть. Мой любимый безмятежно уснул, а вот я не могла. Я с печалью вспоминала своих подруг, с которыми так разводит нас судьба, своих родителей, с которыми придётся расстаться, бабушек и деда. Так не хотелось терять их в другом мире! Надо будет поговорить с мужем и  съездить к ним погостить. Уже прошёл год с той самой ярмарки, когда мы увиделись с Фреей. Столько событий прошло, будто не год, а десять лет пролетело!

Я встала и присела возле затухающих углей, ожидая полуночной дрёмы. Вдруг недалеко в кустах среди леса я заметила мелькающие огоньки. Я хотела позвать мужа, но, обернувшись к нему сладко спящему, я пошла посмотреть сама. Свет звал и манил меня, будто притягивая за ниточки моего любопытства. Я углублялась всё дальше и дальше, как вдруг какая-то ночная птица, шурша перьями по ветру, пролетела у моей головы, коснувшись крылом губ. Я тут же вскрикнула, но беззвучно, будто бы пролетая, она унесла с собой в ночь мой голос. Ужас захватил меня в расплох и я силилась закричать ещё и ещё, но всё тщетно — я не могла даже пикнуть! Тут кто-то очень большой сгрёб меня в охапку и потащил дальше, вслед за пляшущими огоньками. От страха я потеряла сознание. Очнулась я привязанной к дереву от того, что с меня срывали рубаху. Какая-то черная лохматая тень носилась вокруг меня, что-то шепча и зубами отрывая куски одежды. Толи дух, толи зверь…  Когда больше нечего было срывать он приблизился и я почувствовала запах хвои и грибов
— Леший! — вскрикнула я, осознав, что голос-то вернулся. Он засмеялся голосом совы:
— Ух-хо-хо!
И мурашки побежали по моей спине и ногам. Пальцами, похожими на скрюченные корни, он дотронулся до моего живота и стал гладить кожу. Второй рукой коснулся груди и больно сжал её, а третьей закрыл мне рот. Четвёртая рука-коряга стала гладить мои бёдра. К моему ужасу даже ноги у меня были привязаны, я ничего не могла сделать и была в полной власти нечистого. Тело Лешего было почти человеческим, лишь местами вместо кожи была грубая сухая кора. Он тёрся об меня царапая и душа. Вдруг что-то произошло! Я вмиг поняла, что где-то вдалеке слышу  зов Светозара, сквозь коряги-пальцы, зажимающие мне рот, я что было сил прокричала любимому и  он стремглав бросился ко мне. Леший тут же исчез прямо растворился в воздухе вырвав мне прядь волос. Плача, я опустилась на землю. Муж развязал меня, поднял на руки и отнёс в постель. Потом долго успокаивал, расчёсывая мне волосы и нежно гладя.

Через пару недель мы обедали в обществе пожилой женщины, выслушав о проделках лешего, она посоветовала пойти к водопаду неподалёку и окунуться там в солнечный день, призывая великую Макошь в помощь, якобы тамошняя водица снимает всю порчу и грязь.        После этого один старый человек помог нам найти тот водопад. Радужный и бодряще ледяной он манил нас окутанных зноем и жаждой. Когда мы остались одни, то скорее пошли мыться. Струи воды с силой били по голове, мы по очереди держали друг друга, чтобы не упасть, но не смотря на это, мы чувствовали невероятное облегчение.

Солнце превращало капли воды в драгоценные хрусталики. Небольшое озерцо у водопада было полно каких-то синих рыб! Говорят, баба Яга ела рыбу, но должно быть, опять всё сказки. Никто не ест живых, ни в наших краях, ни в северных. Странно это. Наша пища: растения, грибы, молоко, яйца.

Свет мой смотрел на меня зачарованно с наслаждением, наблюдая, как я ныряю в кристальной воде, словно рыба плескаюсь и извиваюсь, а солнечные блики раскрашивают моё тело пятнышками.
— Русалочка ты моя! — сказал он низким голосом, улыбаясь.
Я высунулась из воды, а мои волосы расплылись вокруг меня полукругом, будто водоросли колышась в воде. Водица ласкала и манила нас друг к другу. Я обрызгала его, смахнув свои чары и мигом поплыла к берегу.

Чуть позже, когда мы вновь пустились в путь, нам казалось, будто сто жизней сошло с нас или сто слоёв чего-то тяжёлого.

Целый месяц миновал с этого момента и мы, наконец, прибыли домой, в наш Лебединый терем! Там нас встретили с распростёртыми объятиями. И стали мы обустраиваться вновь.

Изо дня в день во мне росло чувство глубокого уважения к мужу: все его дела, искренняя забота обо всех окружающих, почтение перед стариками и родителями, даже просто то, как он внимательно слушал любого обращённого к нему человека, а особенно тот случай, когда горел синий лес и он в одиночку ринулся через стену огня и спас многих животных, погоняя их в сторону реки, семейство медведей, несколько оленей и других мелких зверьков были спасены,  как трудился он наравне со всеми и в конюшнях своих и на полях, подобно богатырю перетаскивая и взваливая на себя порой самое неподъёмное, даже то, как он резвясь и танцуя под музыку, не замечал липнущих к нему соседских девчёнок, всё это помогало мне видеть в нём образ самого Вышеня и служить ему с радостью и взращивать в сердце настоящую любовь.

Настал день зачатия. На протяжении долгих месяцев мы дарили друг — дружке лишь лёгкие невесомые поцелуи. Мы каждый день, говоря с богами, молили помочь нам пройти этот путь. Когда нам страстно хотелось близости, мы начинали говорить о волшебном прекрасном солнечном мире и страсть перерастала в надежду и уверенность, что всё у нас получится. Вечером на зорьке мы, взявшись за руки отправились к нашей реке. Там, взирая на залитые розовым светом луга, на отблески зарева в глади прохладной воды, мы стали на коленях молить Вишеня послать нам чистую, прекрасную, возвышенную душу. Затем я постелила на траве и легла. Муж мой стал звать наше дитя снизойти к нам из высших миров, я вторила ему не переставая до самого конца.

Мы лежали под синим узорным покрывалом и листья берёз сыпались на нас дождём, освещённые звёздным сиянием.
— Я люблю тебе, Велес!
— Я люблю тебя, Нея!
Млечный путь слышал наши слова и вторил им сверху:
— Люблю! Люблю! Люблю!
Мы вернулись домой в наш милый терем, тёплую опочивальню, на перину из лебяжьего пуха. Я была счастлива — я ожидала новых чудес в жизни!

Глава VII

Мы  жили вместе, но не обладали друг-другом, по вселенскому закону — нельзя, ведь я, действительно уже была на сносях. Это было нашим секретом, также, как и малыш. Когда наступила зима, под большим слоем одежды чужим людям было совсем незаметно моё положение.

Свои, конечно, обо всём догадались почти с самого начала, ведь я стала носить, как и положено, лунницу-помощницу в наших женских делах, да и сама вскоре начала округляться.

Я очень хотела к своим — побывать дома, узнать новости, увидеться с подругами. Я, ведь, даже не знала чем кончилась история Милы с Доброхлебом, поженились ли они. Не знала и про Весю с Николаем, есть ли у них уже дети. Так хотелось увидеть их родные лица! Муж боялся перевозить меня, но прекрасно понимал томление моей души и мы решились и всё же решили отправились в путь! Лебеди переживали за меня, уговаривали не трогаться с насиженного места, но крылья за нашими спинами уже хлопали. Я ехала сидя в подушках, очень довольная и потому мне всё было нипочём! Три дня мы любовались проснувшимися майскими лугами, радовались распускающимся цветам, тоненьким листочкам на берёзках, птичьим трелям и безмятежным просторам Родины. К концу третьего дня я с трудом терпела тряску, но, к счастью, мы уже добрались до дома моих родителей. Постучали в ворота и стали дожидаться, пока не показался огонёк свечи, он приближался к нам и вот, ворота открылись.
— Батюшка! — закричала я, кинувшись в добрые объятия отца.
— Доченька! Светозар!

Мы пошли в терем, где подняли такой радостный переполох, что проснулись все собаки в соседних дворах.

Все были в здравии и ликовали! Новость о малыше у меня под сердцем окончательно вывело матушку и батюшку из дрёмы. Это был настоящий праздник!

С утра, позавтракав с родными, я быстренько побежала к подругам, так не терпелось повидать всех!

До терема Милы я с удовольствием прошлась пешком, вспоминая наши с ней детские приключения. Успела во время — мать Миланьи как раз садилась пить чай. И вот, угощая меня ватрушками с творогом, рассказала, что дочка её сразу за мной вышла замуж за своего Соловья, и сейчас она живёт припеваючи у него в родовом гнезде. Отец Милы взялся отвести меня туда. Вскоре я входила в резные врата и попали сразу в объятия моей Милашки! Она обрела пышные формы и от этого стала ещё привлекательнее!
— Рада! Вот те Раз! — воскликнула она.
— Милочка, я так соскучилась по тебе!
— Я тоже!
Мы расцеловали друг-дружку и обнялись и, конечно мой живот не остался без внимания.
— Ого-го! — воскликнула она, расмеявашись,
— Здорово!

Тут и я заметила на её белой шее небольшую лунницу — оберег.   В тот же день мы с лёгкостью вместе съездили и к Веселинке. Она тоже была на сносях и вот-вот должна была разродиться. Опять мы втроём были как-бы в общей лодке, на этот раз под названием «Лунница».

Девочки поделились, что их мужья очень изменились после свадьбы, стали меннее романтичными и внимательными, более требовательными и громогластными. Я сочувствовала им, ведь Светозар был для меня богом среди людей. Я всё больше влюблялась в него, особенно теперь, когда позади столько месяцев воздержания. Наша любовь расцветала подобно вишне весной, такая чистота от этого цветения! Нежность просто пропитывала всё наше естество.

Говорили о будущих чадах, кому кого пророчили, вот Весе, например, все мальчика обещали, из-за её шкодливого характера, она даже и имя подобрала — Степан. Миле намекнули, что родится неприменно девочка, и папа её обязательно избалует и превратит в неженку-недотрогу. А мне девчонки пророчили доченьку синеглазку. Я была не против. Вообще-то я бы и сыну обрадовалась. Я им рассказала про Алёну, которая жила с мужем и ватагой малышей посреди дремучего леса. Мы наговориться не могли, у каждой были свои новости и надежды.
На следующий день, да и две недели после, мы встречались то у Веси, то у Милы, то у нас, чтобы вдоволь наговориться. Матушка с бабусями домовничали, а сестра Лада гуляла со своей подругой Груней, не менее заводной, чем моя Весёла. У них уже парни были на примете — братья из рода Мельников, но пока не сватались, непосвящённые ещё волхвами.

Однажды мы с Милой встретились у реки, а Веся не пришла, мы тот час на моей повозке поехали к ней и узнали, что она разрешилась прекрасным маленьким богатырём. Вот радость-то! Сейчас к ней было нельзя, по традиции роженица с младенцем жила в бане семь  дней, а после ещё целую луну нельзя на глаза выходить из дому. А чадо до года никому, кроме родственников не показывали.

Следующей на очереди была я. Порой страх перед неизбежным застилал моё чело черной грозовой тучей, но я вспоминала о Всевышнем, говорила с ним и сразу солнце любви и покоя прогоняло ненастье. Мы не готовили для детей приданное заранее и только после родин можно было наскоро всё навёрстывать. Вот мы и принялись шить для Веселинкиного малютки : я вышивала обережки на платочки и пелёнки, а  Мила вязала одеялко и набивала шерстью матрасик в колыбельку.
Как-то  мы сидели с мужем вдвоём на качелях в родительском саду, вечерняя прохлада погружала нас в состояние лёгкой эйфории, я почувствовала, как живот мой словно тянет и подумала, что  что-то не то съела. Свет мой гладил мне волосы, заплетённые в две русые косы, напевая:

» Ко мне, любимая, лети
На крыльях лета.
Ко мне, любимая, услышь!
Ну где ты?
Тебя искал всю жизнь,
Голубушка сердечная.
Услышь меня, услышь!
Любимая и вечная!»

Живот мой продолжало тянуть с перерывами.
— Кажется, началось. — молвила я, глядя в его расширяющиеся глаза.
Светозар подскочил и побежал, потом вернулся и, прокричав «Баня!», кинулся в другую сторону. А мне стало наоборот спокойно так, я понимала, что всё, наконец, разрешится. Все вокруг забегали к бане и назад, в дом, Ладушка мигом прилетела ко мне:
— Радочка, ты как? —  глаза её были полны сочувствия и тревоги.
— Всё хорошо, сестрица. — успокоила её я,
— Мне  сейчас очень легко, тянет маята такая немного. Ты мне мужа моего приведи, прошу, а то в панике ещё случится с ним чего. — улыбалась я, уже ощущая усиление схваток. Она убежала, а Светозар вернулся, уже более уравновешенный и крепкий.
— Как ты, родная моя? — нежно спросил он, беря мои руки и целуя.
— Всё хорошо, схватки нарастают. — ответила я, гоня от себя волнение.
— Тебе не больно?
— Нет, любимый. Просто необычно как-то. Принеси, пожалуйста, мой гребень, волосы надо распустить.

Он умчался выполнять, а я всё гуляла по саду, напевая:

Светится заря небес,
Солнце катится за лес,
Будет на небе луна,
Будут полны закрома.
Будут полны закрома,
Звёзд серебряных луна.
Испеку из облаков
Я сто сорок пирогов.
Странникам их подарю,
Испеку пирог — Зарю,
Положу на стол остыть,
Буду Лунницу кормить.

Солнце зашло за лес и за мной пришли матушка и бабушка. Расплели мне косы, причесали, освободили волосы. В доме открыли все шкафчики, все двери, развязали узлы. Меня повели в баню. Я уже переживала частые и очень интенсивные схватки. Я молилась, все время молилась, как сумасшедшая. Боль достигла пика, я не осознавала уже ничего, ни кто рядом, ни что происходит, я уже не пыталась спрятаться от невыносимой боли, просто шла сквозь неё, как сквозь огромный водопад, неся бесценное сокровище к родным берегам.                Казалось, дольше это продолжаться не может, но всё продолжалось ещё несколько часов…
Милый мой муж ушёл к Пяти дубам и говорил с богами, моля их помочь мне и ребёночку.

Я перешла в своих страданиях на какой-то иной уровень. «Как ты, мой малыш? Тебе тоже больно и тяжело?»- переживала я. Я пела и гудела, как могла. Молила Макошь богиню-матушку небесную помочь чаду моему. И тут я почувствовала, как боль ослабевает, я даже смогла хорошо дышать, и вместе с этим, начались потуги. Кто-то помогал мне, должно быть бабушка, я присела на корточки и стала тужиться, держась за лавку из невесть откуда взявшихся сил.
Бабуся приготовилась принять чадо. Ещё немного и пошла головка, и тогда я, превозмогая боль, просто вывернулась наизнанку, как мне казалось и в то же мгновенье малыш родился!
-Ура. — простонала я падая на подкосившихся ногах.
— Мальчик! Мальчик! — кричала, плача от счастья, бабуся. Зашёл Светозар, помог мне прилечь на палати, целуя и благословляя. Затем, как и подобает, завернул сына в свою праздничную рубаху, которая стала его оберегом.
— Я думала, дочь. — смеялась я, чувствуя прилив невероятного счастья.
— Здравствуй, сынок! — я не могла на него насмотреться.
Я помогла ему найти грудь и теперь он изо всех сил старался сосать.
— Боже Всевышний! Благодарю за роды, за прекрасного светловолосого сына! Какое это счастье! — мне казалось, это счастье сильнее всего! Такое яркое переживание, что даже Солнечный город померк в воспоминаниях о нём.
В эту ночь и в следующую я не спала, на столько я была наполнена этой радостью, лишь на исходе вторых суток счастье моё стало более тихим и глубоким и я уснула. Я летала во сне над бескрайними морскими просторами, над полями и лесами и заглядывала в разные дома большие и маленькие и видела себя в разных жизнях, всё так же держащую на руках своего сына…
— Давай  назовем его Родомир. — попросила я любимого, когда миновал месяц. Имя это, как будто само возникло в моей голове.

Светозар посмотрел куда-то в даль, видимо, тоскуя по родному миру своему и согласился.

Шло время. Мы не торопились возвращаться в родовой терем Светозара, мне хотелось ещё немного побыть с подругами и родными. У Милы вскоре родилась курносая дочурка Любушка и мы подолгу гуляли вместе с малютками. И всё-таки пора было назад, ведь наш Родомир Светозарович уже научился сидеть, а бабушку с дедушкой  ещё не видел.

Собрались и стали прощаться. Я понимала, что в этом мире мы больше не встретимся, а в каком-нибудь другом увидимся очень не скоро. Грустно было знать это, но предвкушение удивительного будущего не отпускало, звало и манило в дорогу.

Батюшка мой напоследок в честь первого зубика внука устроил настоящий пир, а потом мы уехали. И уже навсегда.

Дорога была лёгкой, хоть и был конец ноября, мы сытые и укутанные, переночевав в пути у знакомых три ночи, спокойно на пятые сутки добрались до дома.  Встречал отец Светозара:
— Ура! Наши вернулись!
Тут уже все прибежали, стали обнимать, целовать, пожитки наши в дом понесли, суматоха поднялась вокруг.
— О, Боже! Посмотрите, кто это! — воскликнула матушка, первой увидав Родомира, который проснулся и сидел у меня на руках с удивлением тараща свои синие глаза на такой переполох.
— Это наш сын, мама, Родомир! — молвил Светозар.
— Ура! — вновь закричали его братья и отец.

Пошли в терем, раздавая на ходу подарки, привезённые от моих родных.
Решили, что сыночек будет спать в нашей спальне и на   следующий день дедуля с папой смастерили для него колыбель. Я набила матрасик душистым сеном, и вместе со счастливой свекровью разложила внутри колыбельки обережки, вместе мы застелили и украсили постельку кружевами-накидками. Малютка спал там с большой охотой, а волосики его стали пахнуть мятой и ромашкой. Кушал он также хорошо, как и спал.

Иногда, когда он играл в лучах солнца, сидя на полу, я замечала, как от его белокурой головки льётся свет, тогда он, будто зная какую-то тайну, лукаво смотрел на меня и я понимала, что это мудрец, помнящий свой прошлый опыт, но стоило ему засмеяться своим детским звонким голоском, что он так любил делать, и мысли мои опять улетучивались — я снова видела своего малютку Родомирчика.

Со Светозаром мы продолжали жить в ограничении и молитве. Мы чувствовали с каждым днём, как всё тоньше и тоньше становится наша связь с этим миром. Мы вставали с лёгкостью на восходе солнца, совершали поклонение, омовение и общались с богами. Мы черпали счастье вёдрами с этих молитв. А ещё мы начали строить Храм Вышиню у Пяти дубов. Светозар очень хотел создать такой центр, где бы собирались старейшины для решения важных вопросов, где бы происходили обряды венчания, прощания, имя наречения и совершеннолетия. Ещё это было бы местом встречи с удивительными волхвами из дальних земель и многое другое, бесценное, наше.

Нас поддержали все семьи в округе и совместно мы возводили этот терем — Храм. Мы понимали, что скоро уйдём от сюда навсегда и передать что-то важное, большое и настоящее очень хотели. Доброхлеб стал Первой рукой моего мужа, он единственный был посвящён в нашу тайну и готов был продолжить работу над центром.

Когда наступила весна, наш сыночек пошёл! Мы понимали, теперь мы сможем уйти.

Глава VIII

Однажды Светозар задремал сидя на берегу реки. Ветер расчёсывал и путал его длинные волосы, лёгкая тень листьев молодого дуба трепетала по его красивому высокому лбу. Веточки цветущего зверобоя качаясь щекотали ноги, но это не помешало ему погружаться в сон всё глубже и глубже.

Мы с сынишкой были недалеко, у ручья пускали кораблики и видели, как он долго молился, а потом откинулся на ствол дерева и закрыл глаза. Мне вдруг очень захотелось побыть с ним рядом. Я подошла, держа Родомирчика на руках и села рядом, сыночек стал сосать молоко, а я тихонечко прилегла на плечо мужа. Безмятежность и покой царили вокруг. Я стала проваливаться в дрёму, сквозь туман которой слышались всё отчетливее с каждой минутой звуки множества колокольчиков, как бы призывая и маня куда-то. Появился золотой свет и вместе с ним любимый голос:
— Нея, иди сюда! Родимая, скорее, сюда! — звал меня Светозар. Я побежала, держа за ладонь Родомира. Я увидела сияющего всеми цветами радуги мужа. Свет исходил из него лучами во все стороны, пронизывая его уже не земное тело. Он протягивал мне руку. За ним была какая-то не реальная прозрачная белая арка, а за ней что-то очень яркое, подобное солнцу. И мы втроём взявшись за руки прошли сквозь Небесные врата. Нас осветило ослепительным светом, всё закружилось вокруг, а через мгновенье мы очутились на цветущем незнакомыми голубыми цветами холме. Возникла необычайная лёгкость в теле и каждый  атом меня источал и принимал любовь, которой было освещено всё вокруг.

Я повернулась и глянула на мужа. Это был Велес! Светозар переродился, черты его как бы утончились и изменились, приняв более одухотворённый вид и (о как!) засияли звёздной синевой любимые глаза! Сердце моё забилось птичкой, заметалось в грудной клетке. Я посмотрела на сынишку — он не капельки не изменился, лишь взгляд его стал более ярким и трогательным. Он улыбался той самой улыбкой мудреца, прожившего многие жизни.
— Милая Нея! Ты такая волшебная стала! Вот мы и вернулись, возлюбленная моя! — произнёс с трепетом Велес и наши губы сомкнулись в долгожданном поцелуе. Тут же золотистые мотыльки, рассыпая искрящуюся пыльцу выпорхнули из наш их сердец и разлетелись в разные стороны. Сынишка захохотал, пытаясь их поймать своими маленькими ладошками.

Глава IX

По песчаной тропинке с ликованием в сердце мы шли втроём мимо голубых высоких заснеженных гор и колыхающихся на ветру сиреневых лугов на встречу новой жизни.

Солнечный город встретил нас салютом из живых мотыльков и бабочек, а ещё радугой во весь небосвод! Казалось, все жители вышли нам на встречу, удивляясь нашему переходу и радуясь всем сердцем. Потом мы шли всем народом к дому старейшины. Древний старец в белой одежде покрытой изысканной золотой вышивкой и босиком встретил нас на пороге со светящимся обручем в руках.
— Именем Бога Вышеня благославляю вас, путники Света.- молвил он, одевая обруч на каждого из нас по очереди, проведя им с головы до пят и обратно, гармонизируя божественным светом наши тонкие тела. Я почувствовала расслабление и благость. Умиратворение (у-мира-творение) теперь стало состоянием нашего бытия.

Велес привёл меня в зал посвящений и подвёл к огромному зеркалу, (единственному в городе, так как считалось, что в них отражается то, что мы не должны оставлять себе, это для всех остальных: выражение наших эмоций, нашего сочувствия, наших восторгов,  чтобы я познакомилась с собой и осознала своё перерождение. В зеркале на меня смотрела удивительной красоты русалия, златовласая и ясноокая с перламутровыми нежно-розовыми губами и океанской глубины взором.
— Это я? — спросила я поражённая.
— Да, Нея, ты! Такой я видел годы назад, такой я тебя помнил всегда и любил! И люблю. — улыбнулся мне Велес. А потом мы отправились знакомиться с его родными.

В этом прекрасном мире у моего мужа был отец Родим, он был очень стар, на вид — лет двести, но в то же время и очень молод — двигался быстро, размышлял мудро, голос сильный и объятия крепки. Ещё у него было много сестёр и родных и двоюродных, троюродных, все уже с семьями и детьми. Все жили в небольших уютных домиках с розами и фонтанами, птицами и бабочками.
— В моём доме живёт сестра Веста, но сейчас они с мужем хотят его нам вернуть. — произнёс Велес, поднимая уставшего Родомирчика на руки.
— А как ты об этом узнал? Ты читаешь их мысли? — я была потрясена таким чудом.
— Да. Ты сама скоро начнёшь так общаться со всеми. — улыбнулся Велес.
— А давай сами построим себе дом? — предложила я.
— Давай! Это будет прекрасно! Начнём прямо сейчас! — воскликнул он воодушевляясь. И я почувствовала, что что-то происходит. Велес мысленно позвал на помощь желающих. Пришло несколько человек и принялись за работу. К вечеру были готовы стены, а когда мы с сыночком засыпали под яблоней на большой мягкой кровати, сквозь слипающиеся веки я видела, как возделывается крыша… Проснулись мы поздно. Дом был готов! Как у всех, из тёплого песчаника с соломенной крышей.

Я поднялась, услыхав нежные переливы гуслей моего возлюбленного. Я пошла по саду и вдруг блаженство этого мира вместе с ароматами роз опустилось на меня, ощущение счастья пустило меня в пляс. Я танцевала и кружилась и не хотела останавливаться! Я вдруг ощутила, что оторвалась от земли и кружусь в воздухе, поняв это, я тут же упала в траву, а на месте  моего танца забил сверкая холодными каплями небольшой родник!

Велес с восхищением любовался мною.
— Осталось его украсить мозаикой и фонтан в нашем саду готов! — молвил Велес с улыбкой. Всё в нём манило меня и я едва сдерживаясь от нахлынувших чувств, повела его за руку в укромный уголок нашего сада — на поляну из красных и белых цветов пахнущих яблоневым цветом. Их нежные лепестки оплели нас. Мы ласкали друг друга и переживали счастливейшие минуты нашей жизни. Над нами возникло удивительное сияние и звук хрустальных колокольчиков наполнил весь сад. Позже этот лёгкий едва слышный звон доносился, стоило нам лишь коснуться друг друга, как бы напоминая нам о чуде нашего присутствия в жизни друг друга.

В один из дней я играя с малышом на траве предалась грустным воспоминаниям:
— Велес, милый, скажи, ты ведь знаешь это, как наши родные пережили наш уход?
Муж поглядел куда-то вдаль на миг погрустневшими глазами, но вдруг в них вспыхнули искорки солнечного света:
— Мой брат Мир видел, как мы уходим. Сначала встал я, тело моё сияло и постепенно становилось прозрачным, затем ты взяла меня за руку и мы втроём с сыном стали исчезать, уходя в небеса, ступая по искрящейся невидимой дороге, пока совсем не пропали из виду.

Мир поднял оставленный Родомирчиком кораблик и  поглядев нам в след, прокричал:  «Светозар!» Сердце его не успокоилось, пока с небес не спустилась стая снежных лебедей, тогда видя такое чудо, брат пришёл в себя и отправился в дом к родным, чтобы поведать обо всём. Это восприняли, как чудо, правда матери наши тоскуют, конечно. Мир отправился странствовать, чтобы найти ответы на свои вопросы.

Я  немного успокоилась, ведь наш уход был неизбежен и никого заранее нельзя было подготовить. Позже мой прекрасный Велес рассказал мне, что сердца наши связаны незримыми нитями и полотно из них и является сердцем наших миров. Стоит в высшем мире потянуть за такую нить, как в другом мире белой птицею или радугой вздрогнет ткань жизни родимых.

Мы пошли прогуляться по городу и сразу же встретили хрупкого ослепительно белокожего юношу. «Летан» — имя само возникло в моей голове.
— Приветствую вас, лучезарные Нея и Велес! И, конечно, тебя, Родомир!
— Здравствуй и ты, великолепный! — обрадовался, обнимая его мой муж.
— Какие же вы молодцы, что прошли врата вместе! Всемогущ Вышень! — юноша словно горел от счастья и явно волновался перед Велесом.
— Друг мой, скажи, — взял его за плечи Велес и как бы встряхнул слегка, приводя в чувства, — как дела на Сфере?
Парень собрался и теперь уже более спокойно поведал:
— На Сфере Пространств через пару дней соберутся представители двадцати шести средних миров для эволюционного прорыва, всё произойдёт, как ты и предрекал, Великий!
— Удивительно! Никогда не было так много! Да, похоже, шаг вперёд будет сделан, как мы и хотели!

Я была поражена на сколько удивителен и многомерен оказался этот мир, кажущийся на первый взгляд волшебной сказкой. А мой муж? Кем был он на самом деле? Эту тайну, как и многие другие мне ещё только предстояло раскрыть. И немного приоткрыл мне занавес он сам. Он поведал, что является одним из семнадцати мудрецов, хранящих тайны вселенной и передающих по крупице эти знания готовым постигать, самым достойным, для движения человечества вперёд. Он хотел показать мне Сферу и свою работу, и я предвкушала, как буду вновь открывать своего неведомого мужа, прикасаясь к невероятным тайнам бытия…

На рассвете с первыми лучами солнца мы были на Синей горе, а к полудню спустились вниз по ту сторону, прошли через соляную пещеру и оказались возле шумящего и рассыпающегося к нашим ногам всеми цветами радуги океана. Здесь, над волнами возвышалась величественная прозрачная сфера. Она, отливая перламутром, напоминала большую жемчужину, выброшенную из недр воды на берег.

Мы подошли к ней и встали на большой белый диск, напоминающий раковину. Сын спал всё время на руках Велеса, я хотела разбудить его, чтобы он тоже увидел океан и огромный шар, но муж остановил меня, молвив, что теперь мы будем часто здесь бывать. Диск поднял нас в воздух и отнёс внутрь Сферы. То, что я увидела там, перевернуло все мои представления о мире. Позже я узнала, что даже просто находиться рядом со Сферой уже эволюционировать, не то что уж быть в ней!

По центру её находилась светящаяся спираль — лестница, соединяющая между собой семь прозрачных этажей, ходить по ней, не летая на дисках, было важным действием, так как включало физические возможности, обязательные для общего прогресса. На каждом круге спирали работали учёные: на первом этаже занимались растениями, открывали новые виды, изучали клетки движение роста, тонкие структуры их полей, взаимодействия с человеком; на втором — в воздухе сам по себе плавал большой водяной шар-капля, а ученые открывали возможности диалога с водой, для последующих перемещений среди миров, подобно младенцу в околоплодной жидкости; на третьем этаже горел огонь, приобретая и изменяя формы структуры мирозданья, ученые же изучали его сознание; на четвертом, пятом и шестом работали с ветром, памятью, космосом, пространством; на седьмом — со временем.

К нам спустились красивые женщины и мужчины лица их светились радостью и любовью к нам. Они представились, чуть склоняя головы с золотыми лавровыми венками среди распущенных пшеничных волос:
— Я Дана.
— Жива.
— Перун.
— Сварог.

Мы приобнялись, заразившись их радостью.
— Мы счастливы, что вы смогли все вместе пройти врата! — воскликнула синеокая Дана, — Это говорит о многом! Нея, знай, ваш чудесный ребёнок тоже полубог! Отчасти благодаря ему у вас это получилось. Будет постарше, получит посвящение от самого Вышеня, вместе с новым именем, о котором узнают все миры.

Дана погладила малютку по волосам и он заулыбался во сне. Жива, у которой в отличии от остальных венок был из зелёных берёзовых ветвей, глаза лазуревые, а от тела исходило такое тепло и свет, что жарко становилось, взяла меня за руку:
— Я была рядом, когда ты рожала, Нея. Я вдувала тебе в губы свою силу, когда отчаяние чуть не погубило тебя.
Я упала к её стопам, кланяясь и благодаря.
— Мы можем и должны помогать, когда нас призывают.
— Велес, твой дедушка, — начал прекрасный Перун,
— Взывал ко мне, я был рядом, держал его жизнь в своих руках, покуда вы не нашли его. Он — настоящий герой! — Перун похлопал мужа по плечу, не давая погрузиться в печаль. Язычки пламени вместо его волос струились по его могучей спине.
— Сварог, дружище! — кинулся к другу Велес, — Я так рад видеть тебя!

Вечером того дня мы с мужем сидели у кроватки нашего Родомира, гладя его круглый тёплый животик, я удивлялась, какой же он — мир, в котором полубоги живут рядом с человеком, дружат и так вот открыто общаются! Мир без войн и границ, без обид и дурных мыслей, мир  творцов, ведающих все тайны вселенной, и всё же способных любить и жертвовать собой.

Мой мир теперь средь звёзд небесных
Такой же сказочный, чудесный.
Там я, как ангел тонкий, нежный,
А муж мой — океан безбрежный
Секретов, тайн, загадок полный.
Любовью плещут его волны.
И сын — волшебное созданье,
В нём всех миров очарованье!
И просто люди, просто Бог,
В них воедино Русов РОД!

Эпилог

Как-то раз мы, поддавшись страсти бежали по пологому склону сиреневой горы. Велес догонял меня и я, упав в цветы стала смеяться, ожидая его объятий и тут он будто бы опустился ко мне с небес. Прекрасный сияющий с золотой короной волос. Он как бы завис в воздухе надо мной, заглядывая прямо мне в душу. Я ощутила его великую божественность и знания мира потекли в меня рекой…

И тогда он, Велес предстал предо мною в своей космической форме. Всё тело его состояло из энергетических кристаллов рубинового цвета, за спиной горели такие же гранатовые крылья, лишь взор его пронизывающе синих глаз оставался прежним.

— Любимая! Вот ты и пришла ко мне!